Правда о штрафбатах - 2
Шрифт:
Выдавались на руки предписания: одним — убыть в свою часть, другим — в отдельный полк резерва офицерского состава, третьим (по особому указанию) — в отдел кадров округа.
Справка. Приказы о восстановлении в правах офицерского состава и воинских званиях составлялись отдельно по погибшим, раненым, освобождаемым досрочно за подвиги на поля боя, полностью отбывшим срок. Приказы были развернутыми, с биографическими данными офицеров и их краткой характеристикой. Вот для примера выписка из приказа № 0988 по войскам гоБелорусского фронта от 11 июня 1944 г.: «Бывший командир пульроты 4-го стрелкового полка 10-й запасной стрелковой бригады капитан Хохлов Михаил Сергеевич, 1913 года рождения, уроженец Башкирской АССР, г. Уфа, ул. Таботская, д. 41. Русский, служащий, беспартийный, образование: общее — 8 классов, военное — пехотное училище в 1938 году, в Красной армии с 1934 года. В батальон прибыл 7.4.44 г. сроком на 2 месяца по приговору военного трибунала 10-й зебр, осужден по ст. 193-3 (за самовольное оставление поля сражения во время боя. — A.M.) сроком на 8 лет ИТЛ. За время пребывания в батальоне показал себя смелым и решительным бойцом. 13.6.1944 г., участвуя
Всего этим приказом были реабилитированы 20 штрафников-офицеров. В летописи 8-го ОШБ зафиксирован случай, когда только что реабилитированного офицера — старшего лейтенанта Николая Буравникова — по его просьбе оставили командиром взвода во йроте штрафбата. 10 мая 1943 г., когда 8-й ОШБ был уже далеко от волжских берегов, гвардии майор Бурков передал полномочия командира батальона подполковнику Осипову Аркадию Александровичу. На Курской дуге батальон понес очень большие потери. В разных боях — оборонительных и наступательных — в общей сложности погибли 143 человека и 375 получили ранения. За каждой из этих цифр конкретное имя, реабилитационный материал, судьба. Однажды в 8-м ОШБ крупно ошиблись: донесли, что в роте, которая действовала в отрыве от батальона, четыре бойца-переменника погибли и захоронены в братской могиле, а один пропал без вести. Спустя три месяца выяснилось, что все они попали в плен, сумели бежать и вернулись из-за линии фронта. В делах батальона по этому поводу вшит приказ по фронту, отпечатанный типографским способом: за ослабление контроля, предоставление непроверенных данных начштаба 8-го ОШБ майор Носач В.А. переводился адъютантом старшим обычного стрелкового батальона в 240-й стрелковый полк, а подполковнику Осипову А.А. объявлялось предупреждение. Приказ, согласитесь, более-менее щадящий: ведь фронтом командовал К.К. Рокоссовский. Вскоре он присвоил Осипову звание полковника.
Где-то приходилось читать, что в штрафники, к счастью, не направляли женщин. В действительности не миловали и их. Вот выписка из приказа: «В период наступательных боев в районе деревни Соковнинка (ныне Конышевского района Курской области. — A.M.) бывший боец переменного состава Лукьянчикова Пелагея Ивановна, исполняя должность санитара стрелковой роты, самопожертвенно презирая смерть, оказывала помощь раненым непосредственно на поле боя. В период боев с 15 по 24 июля ею вынесено 47 раненых бойцов с их оружием. Отмечая героизм, изъявленный товарищем Лукьянчиковой, объявляю ей благодарность и представляю к правительственной награде». Получила ли Пелагея Ивановна заслуженную награду, и какую именно, неизвестно. У штрафников особенно ценилась медаль «За отвагу». Слова на серебряном кружке вызывающе противостояли приказу «о трусости». (Медики, надо отметить, в 8-м ОШБ всегда были геройскими. В марте 1944 г. в 1-й роте батальона бойцом-переменником воевал разжалованный в рядовые военврач Степан Бузун. Был ранен, представлен к ордену. А весной сорок пятого, уже на германской земле, кавалер ордена Красной Звезды капитан медицинской службы Бузун вернулся в батальон врачом. Степана Петровича, своего доктора, в ОШБ уважали и за стойкость, умение достойно переносить невзгоды, от которых на фронте никто не застрахован.)
Приказом НКО СССР № 413 от 21 августа 1943 г. командирам полков действующей армии и командирам дивизий в военных округах и на недействующих фронтах разрешалось своей властью направлять в штрафные роты солдат и сержантов за самовольные отлучки, дезертирство, неисполнение приказа и некоторые другие воинские преступления, если обычных мер дисциплинарного воздействия было недостаточно. Офицерского состава этот приказ не касался. Офицера по-прежнему мог направлять в штрафбат командир дивизии, равный или более высокий начальник только за нарушение дисциплины по трусости или неустойчивости. То есть за преступное поведение (действие или бездействие) на поле боя. При всех других преступлениях судьбу виновного определял военный трибунал. Если суд выносил приговор с отсрочкой его исполнения до окончания боевых действий и направлением осужденного для искупления вины на передовую линию фронта, те же командиры своими приказами и направляли лишенного звания офицера в ОШБ на срок от одного до трех месяцев.
По мере очищения от врага оккупированных территорий набирал силу новый источник пополнения штрафных частей. Это были военнопленные, оставшиеся в живых и освобожденные, а также окруженцы, отставшие ранее от войск. Отношение к этим людям определялось приказом Ставки Верховного Главного Командования Красной армии № 270 от 16 августа 1941 г. Если приказ № 227 «Ни шагу назад» был эмоциональным, суровым, жестким, но продиктованным необходимостью, обстановкой, духовно мобилизующим, то более ранний приказ № 270 — жестоким и во многом неправедным. Но приказы в армии не обсуждают, не хвалят и не осуждают, их исполняют. Всех побывавших в плену и в окружении противника проверяла комиссия Военного совета фронта. На 1-м Белорусском она состояла из председательствующего — представителя политуправления фронта и двух членов — старшего оперуполномоченного контрразведки Смерш при 29-м Отдельном полку резерва офицерского состава и заместителя командира этого полка по политчасти. Выводы комиссия излагала в протоколе. После утверждения протокола на титульном листе командующим фронтом и членом Военного совета он обретал силу приказа. Так, например, по протоколу № 61 от 16 мая 1944 г. в 8-й ОШБ были направлены 52 человека.
Многие в списке вызывают сочувствие. Читаем: «Жданов Петр Григорьевич — воентехник, начальник оружейной мастерской 77-го стрелкового полка 10-й дивизии НКВД, 1911 года рождения, уроженец города Быхов Могилевской области, белорус, рабочий, кандидат в члены ВКП(б) с 1939 года, красноармейскую книжку уничтожил, образование: общее — 10 классов, военное — курсы оружейных техников в 1938 году. В Красной армии с 1933-го по 1934-й, и с 1939 года, имеет 2 ранения. 3.08.1941
Полковник Аркадий Осипов был из тех командиров, кого за глаза называют «батей». В том числе в штрафбате. Об этом есть литературные свидетельства. Уже в Белоруссии в состав батальона отобрали в ОПРОС (Отдельный полк резерва офицерского состава. — Сост.) выпускника Дальневосточного пехотного училища лейтенанта Александра Пыльцына. Позднее он стал командиром роты, майором, кавалером трех орденов. При форсировании Одера был тяжело ранен, а спустя годы и годы издал в Санкт-Петербурге (хотя живет на Украине) небольшим тиражом книгу «Штрафной удар». В этих воспоминаниях Осипову посвящено немало теплых слов. Приводится, в частности, такой эпизод. Когда 8-й ОШБ находился в распоряжении командующего 3-й армией генерал-лейтенанта А.В. Горбатова, Осипов предложил командарму вместо разведки боем, дела весьма кровавого, добыть «языка». Горбатов согласился. Ночью комбат переправил за реку к противнику группу штрафников, которые искусно замаскировались у самой кромки воды. Сам же развернул на своем берегу «строительство»: одни почти на виду тесали бревна топорами, другие в глубине леса стучали по стволам деревьев пехотными лопатами. Противник не выдержал, выслал в следующую ночь разведку. Ее убрали без выстрелов, ножами, а офицера и двух солдат приволокли мокрыми в штаб 3-й армии.
При освобождении Рогачева, родного для Осипова города, комбат по приказу командарма только одному ему известными тропами вывел ОШБ в тыл противника, организовал засады и развернул дерзкие диверсии на коммуникациях. Тогда огнем из засады уничтожили даже генерала. Александр Пыльцын не преувеличивает: я видел в донесении батальона об итогах боя, пленных и трофеях колонку «генералы» с горделивой единичкой. 1 августа 1944 г. полковник Осипов сдал 8-й ОШБ подполковнику Батурину Николаю Никитовичу. С ним штрафники пошли дальше на запад, за пределы своего Отечества. Батальон, которому под Сталинградом полагались два грузовичка «ГАЗ-АА» и шесть обозных лошадей с тремя повозками, стал уже довольно оснащенным хозяйством. Заместитель начальника отдела кадров 1-го Белорусского фронта гвардии полковник А. Евдокимов однажды потребовал срочно донести, откуда в батальоне легковой «додж 3/4», 8 грузовых автомобилей и 4 верховые лошади. Подполковник Батурин с достоинством ответил: грузовики получены в 106-м автобате на основании решения Военного совета фронта, легковушкой ОШБ одарил генерал-лейтенант К.Ф. Телегин, а лошадей ровно столько, сколько предусмотрено штатом, — 49. Почему обозные подменены верховыми, комбат деликатно умолчал: он начинал службу в кавалерии, носил, нарушая форму, кубанку и был непревзойденным наездником. Между прочим, в 8-м ОШБ с апреля по ноябрь 1943 г. состоял на вооружении легкий танк «Т-60». Штрафники-танкисты обнаружили его подбитым где-то под Севском, вернули к жизни и использовали для разведки. Хотя Батурина недолюбливали — сыпал взысканиями направо и налево, — батальон и при нем решал боевые задачи успешно. Многие из командиров рот и взводов были награждены, в том числе орденами Красного Знамени, Александра Невского, Богдана Хмельницкого III степени.
За Одером ОШБ размещали только в деревнях: Штайнвер, Нойенхаген, Рульсдорф, Левенберг, Вустерхаузен, а более-менее обосновался он в Брюхенмюле. Приказом командующего 1-м Белорусским фронтом маршала Советского Союза Г.К. Жукова № 0394 от 7 мая 1945 г. весь переменный состав 8-го ОШБ был восстановлен в правах офицерского состава и воинских званиях. Вчерашние штрафники группами разъезжались по своим частям, найти которые было непросто. А в батальон вплоть до 20 июля 1945 г. прибывали те из проштрафившихся, кого конец войны застал на пути в ОШБ. Их, подготовив соответствующие документы, из батальона тут же отчисляли в соответствии с приказом командующего фронтом № 0467 от 10 июня 1945 г. Последний приказ по 8-му отдельному штрафному батальону Группы советских оккупационных войск в Германии датирован 7 августа 1945 г. Вот он: «Я, командир ОШБ подполковник Батурин Николай Никитович, с сего числа убываю в распоряжение ОК ГСОВГ для дальнейшего прохождения службы, а для сдачи в архив дел оставляю начальника штаба майора Киселева Филиппа Андреевича. Основание: отношение ОК ГСОВГ № 02255 от 27 июля 1945 г.» Филипп Андреевич Киселев дела в архив сдал. После войны он стал генералом и долгие годы трудился в Главном управлении кадров заместителем начальника одного из управлений. Его, как и большинства из упомянутых в этих заметках, среди живых уже нет.
Пусть в нашей армии никогда больше не будет штрафных батальонов. Знать же правду о них нелишне. Прошлое многому учит на расстоянии. И без крови.
Красная Звезда. 2006 г. 15, 16, 17 июня.
Мороз А.В
Штрафная рота
Напомним, что приказом НКО СССР № 227 от 28 июля 1942 г. предусматривалось формирование двух видов штрафных частей: штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлялись средние и старшие командиры и соответствующие политработники, провинившиеся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда за те же провинности направлялись рядовые бойцы и младшие командиры. При направлении в штрафбат офицеры, а в штрафную роту — сержанты подлежали разжалованию в рядовые.