Правда о спящей красавице
Шрифт:
– С чего ты взяла?
– Мне кажется, что у нее с этим шиномонтажником все серьезно. А если так, она вряд ли оставила бы его на целый месяц. Да и что ей в Липецке столько времени делать? Я, конечно, понимаю, что ненавистный отчим умер, но ведь из-за него у нее и с матерью отношения были натянутые. Хотя в последнее время они потеплели. Ольга Федоровна сама предпринимала активные шаги к сближению. – Наташа замолчала, вновь давая мне возможность высказаться по этому поводу.
– Да, я в курсе. Ира писала мне об этом в «Глобусе». Слушай, Наташа, а после развода Стас Ирину не доставал? – предложила я новую тему для разговора. – Я ее спрашивала
– Однажды, вскоре после развода, он пришел к ней вроде, чтобы личные вещи забрать, но у Ирки соседка в гостях была, поэтому Рудков не стал устраивать разборки при свидетелях. Потом она врезала в дверь новые замки, поменяла номер домашнего и сотового телефонов, обрубив тем самым все концы. Стас наверняка думал, что она с голоду без него умрет, но Ирка довольно быстро нашла работу. Лично я на ее месте ни за что не рискнула бы пойти в риелторы, но Ирка попробовала, и у нее получилось. Это с педагогическим-то образованием!
– Да при чем здесь образование! Я вот тоже не по специальности работаю, – проронила я – для поддержания разговора.
– Как это? – удивилась Наталья. – Мне Ирина говорила, что ты гувернанткой в семье олигарха работаешь?
– Работала, – поправила я, – но это уже в прошлом.
– Правда? А что так?
– Ситуация самая банальная – хозяйка приревновала меня к мужу.
– Разве он не вдовец? – Девушка продолжала удивлять меня своей осведомленностью.
– Был вдовцом, но недавно женился. Как только в доме появилась молодая хозяйка, пошли придирки. Не хочу даже вспоминать об этом, – отмахнулась я. – Как только мне подвернулось новое местечко, я сразу же сменила работу. Теперь я тружусь в офисе.
– А я-то думаю: какая командировка может быть у гувернантки? А ты, оказывается, работу поменяла. А живешь где? – поинтересовалась Наталья.
– Снимаю квартиру.
– Это, должно быть, дорого?
– Мне фирма доплачивает за жилье, – продолжала я врать дальше. – Кстати, Ира мне писала, что ее зовут в какую-то риелторскую контору, но она пока не знает, стоит ли менять шило на мыло.
– Правда? – удивилась Наташа. – А мне она ничего об этом не говорила. Надо же, какая скрытная! Хотя, чего ей дергаться-то! В «Пенатах» Ирку ценят и уважают, коллектив неплохой… А что на новом месте будет, неизвестно.
Узнав наконец, где работает Рудкова, я свернула разговор:
– Ой, что-то я засиделась! Пойду я, пожалуй!
– Ну, как знаешь, – Наталья не стала меня задерживать, – мне вообще-то тоже на работу собираться надо.
– Извини, что я тебя отвлекла. Кстати, ты случайно не знаешь, в какой «шиномонтажке» Петр работает? – поинтересовалась я уже в прихожей.
– А тебе это зачем? – насторожилась она.
– Да у меня мысль мелькнула, что Ирина могла к нему переехать. Так вот я думаю, может, зайти туда, расспросить?..
– Зачем ей к Петру переезжать из своей шикарной квартиры? – Моя версия показалась Наталье абсурдной.
– Ну, мало ли? Вдруг Петр узнал, что эта квартира досталась Ирке от бывшего мужа, и не захотел там появляться? Ну, знаешь, обостренное самолюбие… У некоторых мужских особей оно еще встречается.
– Я об этом как-то не подумала. Да, такой, как Петр, скорее согласился бы жить в шалаше, но в своем собственном, нежели в замке, выстроенном его предшественником. Знаешь, он – настоящий мужик! У него такие руки…
– Какие? – заинтересовалась я.
– Большие, сильные и черные от работы. За таким,
– Наташа, а ты, часом, сама в него не влюбилась? – подколола я ее.
– Признаюсь, что-то в душе у меня екнуло, когда я его с балкона увидела. Но не более того. Отбивать у Ирки мужика, даже такого брутального, я не собираюсь. Да и куда мне с ней соперничать? – Девушка оказалась довольно-таки самокритичной, поэтому быстро поняла, что с ее средненькой внешностью невозможно соперничать с признанной красавицей.
– Ну, так что насчет места его работы или других координат? – напомнила я.
– Ира говорила, что он работает в «шиномонтажке» на Шелковичной. Улица эта длинная, на ней, наверное, не одна такая мастерская имеется. А ты не местная, так что, скорее всего, не найдешь ничего. Я бы тебе помогла, но уже на дежурство в больницу опаздываю.
– Ладно, пока!
– Пока. – И Наталья мягко захлопнула за моей спиной дверь.
Я спустилась во двор и вдруг поняла, что не узнала, каким именно банком управляет Стас Рудков. Может, вернуться назад под каким-нибудь благовидным предлогом и попытаться восполнить этот пробел? Никакого предлога оперативно придумать мне не удалось, поэтому я села в машину и неожиданно вспомнила, что в бардачке лежит малиновый бархатный мешочек с гадальными двенадцатигранниками. Я подумала: а не обратиться ли к косточкам за советом? Вынув их из мешочка, я сформулировала вопрос: «Что мне следует предпринять дальше?» После этого я метнула многогранники на переднюю панель своего авто и, дождавшись, когда они замерли после броска, посмотрела на числа, написанные на верхних поверхностях костяшек. Получилась такая числовая комбинация: «31+12+20». Я заглянула в распечатку с расшифровками и нашла нужное сочетание чисел. Оказалось, что вместо ответа двенадцатигранники задали мне встречный вопрос, отчасти риторический: «Разве то, что человек может узнать, – именно то, что он должен узнать?» Правда, после него шла следующая рекомендация: «Не будьте чрезмерно любопытным».
Пожалуй, если бы я начала чрезмерно пытливо интересоваться у Натальи мельчайшими подробностями из жизни нашей «общей знакомой», ее бы это насторожило. Хорошо, что я не вернулась и не спросила о том, где работает Стас.
Я поразмышляла над риторическим вопросом костей. Мне, частному детективу, всегда требуется максимально полно быть информированной о том, что касается очередного расследования. Свидетели порою говорят много лишнего, и мне требуется какое-то время, чтобы профильтровать эту информацию в поисках рационального зерна. Любая, на первый взгляд самая незначительная мелочь может лечь в основу правильной версии. Гораздо хуже, если «просеивать» нечего…
Стоп! А если этот риторический вопрос касается не лично меня, а моего клиента? Он требовал, чтобы я поскорее выяснила, как зовут его любимую. Теперь я точно знала, что она – Рудкова Ирина Алексеевна. Но так ли уж позарез – на данном этапе – Архипову необходима эта информация? Допустим, я назову ему имя нашей подопечной, и он начнет вдруг обращаться к ней «Ирочка» или «Иришка». Девушка неизбежно поинтересуется, откуда он знает ее имя. Молчание Дмитрия только оттолкнет ее от него. А правду сказать он не сможет. Ведь тогда ему придется признаться, что я не психотерапевт, а частная сыщица, раскопавшая некоторые подробности ее биографии, например, то, что она была замужем за домашним тираном…