Правда о спящей красавице
Шрифт:
– Что именно?
– Ирину сумку. Она выронила ее на мосту, а я подобрал. В ней все ее документы. А вот ее мобила упала в речку, потому что была у нее в руках, когда она упала.
– Так, – протянула я, – значит, вы еще и сумку ее прихватили? Показывайте!
– Это там. – Шиномонтажник махнул рукой в сторону отдельно стоявшей баньки.
– Ну что ж, пойдемте туда!
Мы одновременно встали из-за стола, подошли к крыльцу, и Петя деликатно посторонился, пропуская меня вперед.
– Нет-нет, только после вас, – возразила я.
Черпаков вприпрыжку спустился с крыльца и пошел к баньке. Я последовала
– Мне зачтется, что я добровольно в этом признался?
– Конечно, – кивнула я – и в следующий момент полетела в дверной проем.
Несмотря на то, что я каждую секунду ожидала от шиномонтажника какого-то выпада в мою сторону, он меня обыграл. Петр был далеко не хилого телосложения, к тому же ростом он превосходил меня сантиметров на двадцать. Стоило ему со всей силы толкнуть меня вперед, как я оказалась в бане. А он быстро закрыл снаружи дверь на засов.
– Ну и зачем, дурак, ты это сделал? – крикнула я, забыв в одну секунду все формы вежливого обращения.
– Надо! – донеслось до меня. – Мне надо знать, в какой больнице лежит Рудкова.
– Зачем тебе это?
– Хочу с ней поговорить. Сдается мне, что Ирка наговорила вам то, чего не было. Пусть мне в лицо скажет, какие у нее ко мне претензии!
– Если я правильно поняла, ты собираешься надавить на Рудкову морально, а может быть, даже и физически, чтобы она изменила свои показания?
– Не собираюсь я на нее давить! Я попрошу ее о том, чтобы она сказала правду – это был несчастный случай! Если кто-то и виноват в том, что он произошел, так это администрация деревни, вовремя не отремонтировавшая мост. У нас в Воскресенске был подобный случай – машина провалилась в воду на мосту, так стольких чиновников поснимали с их мест!
– Петр, я все равно не скажу вам, как найти Ирину, – огрызнулась я и полезла в сумку, за мобильником.
Самое время – позвонить Мельникову. Теперь Черпакова уж точно можно задержать за то, что он ограничил мою свободу! Достав из кармана сумки, висевшей у меня на плече, мобильник, я с удивлением обнаружила, что он отключен. Я попыталась его включить, но мне это не удалось. Вероятно, аккумулятор полностью разрядился. Мне стоило еще сегодня утром поставить мобильник на зарядку, ведь я забыла отключить его на ночь. Но я не сделала этого. Возможно, несколько звонков батарейка еще и выдержала бы, но вот диктофонная запись напрочь разрядила аккумулятор. Я даже не знала, что именно мне удалось записать. Да и удалось ли? Поскольку на помощь извне рассчитывать не приходилось, я принялась искать пути и способы самостоятельного освобождения. Обследовав баньку, я не обнаружила ничего, заслуживающего внимания в этом смысле. Ириной сумочки тут, естественно, не было. Черпаков соврал, чтобы заманить сюда! Но что же он собирался делать дальше?
Придвинув к стене деревянный ушат, я встала на него и заглянула в маленькое, обрешеченное изнутри окошко, но Петра не обнаружила. В зону моей видимости попали вход в летнюю кухню и окно, расположенное справа от нее. Что-то промелькнуло в окне, точнее кто-то – шиномонтажник! Вероятно, он собирал вещи, чтобы дать деру. Я поняла: надо срочно придумать что-то такое, экстраординарное, способное заставить Черпакова изменить планы. Эх, мне бы сейчас выпить чашечку «Арабики»! Вот тогда моя фантазия разгулялась бы! Ну, Таня, ты и размечталась!
Я полезла в сумку и ощутила в руке холодок «макарова». Неужели придется им воспользоваться? Представив, что я попаду в полицейские сводки – и с какой именно формулировкой, – я поняла, что стрелять средь бела дня из окошка бани – не самый лучший вариант. Наверняка есть и другие. Думай, Таня, думай!
Заметив Черпакова, вышедшего из дома с большой дорожной сумкой в одной руке и чемоданом в другой, я громко произнесла:
– Офигеть! Такие бабки лежат под боком, а он – ни сном ни духом! С Рудковой можно было и не связываться. Здесь на две новые тачки хватит! Так, а сколько же в этой пачке?.. Пятьдесят штук, еще пятьдесят… Вот дуралей! Интересно, у кого же он этот дом снимает?
За дверью послышалась какая-то возня. Петра явно заинтересовали мои слова. Жадный до денег, он просто не мог пройти мимо баньки.
– Эй! – крикнул шиномонтажник. – Ты чего там притихла?
– Ты первый замолчал, – ответила я. – Слушай, а если я тебе скажу, в какой больнице лежит Рудкова, ты меня отпустишь?
– А что это ты такая сговорчивая вдруг стала?
– Ну, я подумала: вдруг Ирина действительно тебя оговорила? Я была в Парамоновке, мост там и правда ветхий… Действительно, почему бы тебе не поговорить с ней? В общем, она в Коньковской больнице лежит, поезжай туда. Я подожду здесь твоего возвращения.
– Как бы не так! – С этими словами Черпаков распахнул дверь и быстро направился из предбанника в парную. – Я уеду, а ты с чужим баблом…
Он не успел договорить, потому что я прыгнула на него сверху и пригвоздила всей своей массой к полу – над дверью в парное отделение была полка для веников, лежа на ней, я и поджидала «гостя». Петр выругался, не ожидая такого поворота событий.
– Дурачок, ну откуда здесь деньги?
– Сука! Ты все выдумала, чтобы заманить меня сюда! – процедил сквозь зубы шиномонтажник.
– Звучит, как комплимент, – усмехнулась я. Петр застонал. – Слушай, не переигрывай!
– Нога! – провыл он. – Ты мне ногу сломала!
Я вполне допускала, что Черпаков снова врет, дабы вызвать к себе жалость. Но, надев на него наручники, я завернула штанины его брюк и увидела, что правая голень выглядит как-то неестественно. Вероятно, действительно случился перелом, причем со смещением.
– Ты сам во всем виноват, – сказала я и пошарила по его карманам.
– Ты что делаешь?
– Ищу твой мобильник, – честно призналась я.
– Зачем?! – опешил он.
– У моего батарейка села, а для тебя надо вызвать «Скорую помощь».
– В правом кармане брюк, – подсказал мне шиномонтажник и снова застонал.
Я достала телефон, набрала короткий номер экстренной службы и вызвала бригаду «Скорой помощи». После этого я обратилась к Петру:
– Знаешь, наверное, я косвенно виновата в случившемся. Ты уж меня прости, но у меня просто не было другого выхода. Пожалуй, я пойду тебе навстречу и не поставлю никого в известность, что ты меня здесь запер.