Правда о «Вильгельме Густлофе»
Шрифт:
Те, кому повезло добраться до лестниц, ведущих к шлюпочной палубе, столпились перед узкими закрытыми дверьми. Разыгрывались ужасные сцены, когда отчаявшиеся люди пытались попасть в коридор.
На солнечной палубе лейтенант Данкель, один из офицеров корабля, организовал команду из нескольких матросов, чтобы они попытались навести хоть какой-нибудь порядок среди прорывавшихся сюда людей. Часть из них уже начала штурмовать спасательные лодки.
Почти никто не прислушивался к традиционному в таких случаях приказу: «Вначале помощь оказывается женщинам и детям». Мужчины были сильнее, именно они толкались и пробивались вперед всех. Хотя корабельная громкоговорящая связь была восстановлена и с мостика поступала обнадеживающая информация,
В отчаянии Данкель вытащил пистолет и сделал несколько предупредительных выстрелов. Он пришел в еще большую ярость, когда один из матросов доложил ему: «Господин лейтенант, несколько моряков готовят для себя к спуску спасательную шлюпку». '
Когда лодка, вмещавшая до 50 человек, опустилась на воду, имея на борту лишь десяток моряков, он вновь открыл огонь. «Свиньи», — кричал Он и продолжал стрелять. Но он ничего не мог сделать. Все больше людей устремлялось на палубу, а его подчиненные беспомощно наблюдали, как матросы в спасательной шлюпке пытались запустить мотор. Когда у них не получилось это сделать, они взялись за весла и начали быстро удаляться от корабля.
Спасательная лодка под номером четыре была первой, которую удалось надлежащим образом спустить на воду. На ней тоже было несколько матросов, но они, по крайней мере, старались помочь женщинам и детям забраться в лодку до тех пор, пока она не отчалила. Поскольку порядка никакого не было, сотни людей погибли на шлюпочной палубе, пытаясь спастись в отчаянной борьбе за выживание.
Зигрид Бергфельд решила пробиться к шлюпкам и приблизилась к одной из тех, где было какое-то подобие порядка. Один из матросов вытолкнул ее вперед и приказал садиться. Но в этот момент женщина с ребенком опередила ее, и она сделала шаг назад. Женщина села в лодку, и та пошла вниз. Зигрид наблюдала за ее спуском и увидела, как лодка перевернулась, ударившись о воду. Всех сидевших в ней смыло в море.
Зигрид пробралась сквозь толпу к другой спасательной лодке. В спешке и эта лодка была неправильно спущена на воду. Повиснув на талях одним концом, она накренилась, и все пассажиры, крича от ужаса, посыпались в волны. Спустя миг трос оборвался, тяжелая лодка упала на тех, кто оказался в воде.
Не нашлось никого, кто бы мог помочь самым несчастным пассажирам: беременным женщинам, тяжелораненым, в том числе с ампутированными конечностями, которые находились в импровизированном госпитале — в «беседке» в носовой части корабля, рядом с надстройкой мостика. В мирное время пассажиры, уютно расположившись здесь, пили коктейли и сквозь застекленную веранду любовались морем в лучах солнца.
Вначале одному из врачей и нескольким санитарам удалось перенести на шлюпочную палубу нескольких беспомощных мужчин и женщин. Но те были не в состоянии сами добраться до лодок, а тем более сесть в них. Обермаат (унтер-офицер на флоте. — Ю.Л.) Шоттес обнаружил нескольких матросов, которые спрятались в одной из спасательных лодок, заставил их вылезти и помочь погрузить в нее раненых. Но лишь немногие были готовы оказать помощь.
К тому времени корабль уже сильно накренился на левый борт, что чрезвычайно затруднило спуск лодок на воду. Правым бортом «Густлоф» все больше выпирал из воды. Теперь он напоминал боковую поверхность металлической пирамиды, заканчивавшуюся острой гранью. Тем, кто оказался на правом борту, приходилось хуже всех.
Не осталось никаких свидетельств о самых ужасных сценах трагедии, так как все люди, участвовавшие в ней, погибли. Почти четверть гражданской судовой команды оказалась запертой в служебных помещениях из-за закрывшихся перегородок в носовой части корабля, куда
В других отсеках корабля пассажиры оказались отрезанными аналогичным образом. Очевидцы, которым удалось пробиться к верхним палубам, рассказывали, что слышали выстрелы по другую сторону переборок. Можно с уверенностью предположить, что каждый, кто находился в этих частях корабля и имел при себе оружие, предпочел застрелить себя и своих близких и избежать медленной и мучительной смерти от утопления.
Гейнц Шён, который в пятидесятые годы опросил нескольких человек, переживших катастрофу, сообщает об одном таком случае в каюте нижней палубы. Один из матросов бежал по коридору и открывал перекосившиеся двери. В одной из кают он услышал выстрел и ударом распахнул дверь. На полу лежали мертвые женщина и ребенок. Рядом с ними стоял морской офицер, держа в руках еще дымящийся пистолет. Пятилетний сын в ужасе обнимал отца за ноги. «Вон!», — приказал офицер, направив на матроса бессмысленный взгляд. Матрос понял, что он помешал коллективному самоубийству семьи.
Шён сообщает об аналогичном случае, касающемся высокого партийного функционера. На обледенелой палубе жена этого чиновника кричала ему: «Скорей покончи с нами!» После этого раздались три выстрела: он убил свою жену и двоих детей. Затем наступила тишина. Пистолет дал осечку, когда он попытался убить самого себя. Он выругался, потерял равновесие и сорвался в море.
Глава 17
В то время как некоторые избрали для себя как выход самоубийство, тысячи людей цеплялись за последнюю надежду на спасение. Вооруженные матросы окружили пятидесятиметровую застекленную часть верхней прогулочной палубы. Они угрожали оружием каждому, желавшему оттуда выбраться, таким образом им удалось сдержать напор нескольких сотен пассажиров. По громкоговорителю непрерывно звучали призывы сохранять спокойствие и ждать скорого спасения. Но это не помогало, и матросы вынуждены были стрелять в воздух, чтобы заставить людей оставаться на месте.
Вальтеру Кнусту удалось проникнуть в машинное отделение. После двух лет, проведенных на «Густлофе», он знал здесь каждую лестницу, каждый проход. Он побежал в свою каюту, ударом ноги распахнул дверь и вывел оттуда свою жену. Коридор был битком набит кричащими людьми, которые хотели выбраться к главным выходам.
«Я крепко держал жену за куртку, чтобы не потерять ее, — рассказывал нам Кнуст. — Я хорошо знал, что железная лесенка, предназначенная для команды, была единственным шансом пробраться на шлюпочную палубу, минуя эту толпу. Я закричал окружившим меня людям, чтобы они следовали за нами, но никто не слушал меня. Когда мы выбрались на шлюпочную палубу, на ней уже было полно людей. Я виДел, как они прыгали в воду. Некоторые даже снимали одежду, прежде чем прыгнуть в штормящее море. Холод мгновенно убивал их. Я закричал людям, чтобы они надели теплую одежду, но все были в состоянии шока и никто не последовал моему совету».
Фрау Кнуст, которая впоследствии развелась с мужем, до сих пор отчетливо помнит эту сцену на верхней палубе. «Мы стали пробираться сквозь толпу к одной из лодок. Как только мы оказались на воздухе, то почувствовали ледяной ветер и страшный холод. На мне были лишь брюки, блузка и куртка. Корабль уже сильно накренился. Волны поднимались очень высоко, и вы не можете себе представить, насколько ужасно все это было».
Как морской офицер Кнуст был обязан в случае кораблекрушения возглавить команду на одной из спасательных лодок. Сейчас это была не стандартная шлюпка, а моторный баркас, который во время круизов использовался в норвежских фиордах для проведения экскурсий.