Правда понимания не требует
Шрифт:
– Вообще, конечно, пока никто и не говорит о войне, – вдруг спохватился Нойхофф. – Но вот чисто гипотетически… Король некоего государства, допустим того же Сеймсвилля, он же не слепой, так? У него есть посольство, дипломаты, да шпионы в конце концов! Он видит, что здесь происходит. И вместо того, чтобы перенимать наш опыт и проводить реформы, делает что?
– Что? – Шпатц увидел, что его кружка снова полна.
– Ничего! – Нойхофф развел руками. – Сидит в своем дворце, придворных дам потрахивает. И вот как себя вести нашему кайзеру, если он точно знает, как сделать жизнь в мире лучше?
– У него королева…
– Ну хорошо, выхватив нож в печень от королевы, я вроде даже читал, что она крутая на поворотах фрау! – лицо Нойхоффа снова раскраснелось. Он стукнул кулаком по столику, кружки жалобно звякнули. – У кайзера тоже есть глаза и уши. И он видит, как много талантливых людей рождается в этом вашем Сеймсвилле. Как богаты его недра, которые король никак не использует. Северное побережье, опять же. Заброшенное на произвол судьбы, хотя можно было бы… Эх, да что там! Я буду рад, если война начнется как можно скорее. Раньше начнется, раньше закончится. Но что она неизбежна, и это в наших общих интересах – это очевидно.
– А если там все-таки есть заброшенный город? – Шпатц решил как-то свернуть со скользкой темы. На войну ему пока что не хотелось совершенно. Даже на несущую одно сплошное благо, процветание и карьерный рост. Понятно было, почему Нойхофф радуется, война для него – это короткий путь наверх. Способ получить заслуженные награды и звание повыше. А вот ему, Шпатцу, вряд ли во время боевых действий придется выслеживать горничных, приворорывающих алкоголь из бара хозяев…
– Одно другому не мешает, между прочим, – авторитетно заявил Мозер. – Там и правда могут быть какие-то руины, я читал пару статей авторитетных историков, утверждающих, что политическая картина мира полтысячи лет назад была совершенно иной. Адлер штамм Фогельзанг – талантливый парень, энтузиаст и умница. И может позволить себе каприз поискать во льдах развалины. Что никак не мешает настоящей цели.
– Я, кстати, слышал, что этот гипотетический город, который они там ищут, на самом деле виссенский, – сказал Нойхофф. – И что когда-то там было их гнездо, которое выжгли чуть ли не другие же виссены.
– Да ну, это фантазии все! Нет и не было у виссенов никаких городов, – Мозер махнул рукой. Фуражка упала с головы Нойхоффа и покатилась под ноги официантки. Нойхофф сконфуженно улыбнулся. – Как и чушь насчет нового оружие, которое Фогельзанг погрузил на свой люфтшифф, чтобы где-то во льдах провести испытания.
– Почему это чушь? – Нойхофф взял свою фуражку из рук фройляйн и рассеянно кивнул. – Лектор Рапотонен весьма убедительно излагал историю, по которой выходило, что у виссенов могли быть города в прошлом. И что именно виссены и привели человечество к разрушительной войне, следы которой, эти самые разрушенные города, наши историки до сих пор и находят в самых неожиданных местах…
– Рапотонену бы сказки для детей писать, – Мозер насупился и уткнулся носом в свою кружку.
– Рапотонен? – спросил Шпатц. – А кто это?
– Фриц Рапотонен, лектор Стадшуле, – сказал Нойхофф.
– Он не лектор, – возразил Мозер. – Просто Стадшуле из уважения к его былым заслугам
– Я бы послушал, – Ауфзес… Воспоминания о вечере танцев и желчной старухе Уне, которая так и не успела ничего рассказать, даже заставили его немного протрезветь. Рука потянулась за блокнотом, чтобы не забыть фамилию, но он сдержался. Рапотонен. Рапотонен. Записаться на лекцию к Рапотонену.
– Надеюсь, он не запудрит тебе мозги, как герру Нойхоффу! – Мозер расхохотался.
– Не волнуйся, Карл, я просто любопытный, – Шпатц замолчал и уставился в свою кружку. Приятели были не в курсе о его родстве с Фогельзангом. И он не спешил обсуждать с ними эту тему. В конце концов, это его личное дело. Адлер, выслушав, почему он не торопится представиться своим кровным родственникам, принял аргументы как должное и счел весомыми и достаточными, чтобы не настаивать. Его кузен вообще оказался неплохим парнем…
– Шпатц, я заметил, что ты как-то морщишься, когда мы говорим о войне. Ты воевал? – вдруг спросил Нойхофф.
– Не на передовой, но да, – Шпатц кивнул. – Небольшой внутренний конфликт в Сеймсвилле.
– Тогда понятно, – Мозер похлопал Шпатца по плечу. – Ты же у нас человек мирной профессии. Не переживай, на нашей стороне войны не будет, а искать пропавших собачек и следить за неверными женами всегда будет нужно.
– Извините, мы скоро закрываемся, – официантка коснулась плеча Шпатца. – Приходите завтра, мы по пятницам работаем всю ночь…
– Звучит заманчиво, фройляйн, – Шпатц подмигнул и встал со своего стула.
Шпатц решил прогуляться до дома пешком. Дождь прекратился, улицы Билегебена в поздний час были пусты. После выпитого пива в голове слегка шумело. Он даже задумался, не вернуться ли обратно к пивной и не подождать ли симпатичную фройляйн официантку, строившую ему глазки весь вечер. Улыбнулся мечтательно, но решил, что как-нибудь потом. Тем более, что завтра утром будильник разбудит его в несусветную рань, и ему придется тащиться на край города до ангаров и эллингов люфтшиффбау в ластвагене под видом простого работяги.
Он остановился у фонтана и присел на раскрошившийся бортик. Потянулся в карман за портсигаром, посмотрел на него в задумчивости и сунул обратно в карман. Из пяти фонарей, обычно освещающих площадь, светилось всего два. Где-то в глубине одной из улочек Альтштадта три голоса нескладно пели песню. Шпатц прислушался, но слов не разобрал. Пожал плечами и снова достал портсигар. Домой идти все еще не хотелось, хотя было уже поздно, и завтра предстоял тяжелый день. А возможно, не хотелось именно поэтому. Стоило лечь в кровать и закрыть глаза, как через мгновение затрезвонит будильник, наступит хмурое утро, возможно даже с дождем, и ему придется натягивать на себя штаны, куртку и кепку простого работяги и…