Правда - в молчании призраков
Шрифт:
— Конечно, я останусь, мама, — сказала, снова обняв ее, — конечно, останусь.
Я позвонила Максу и сказала, чтобы не ждал, что ночевать я останусь у мамы и от нее же поеду утром в бар. Он совсем не удивился, и я буквально увидела его хитрую улыбку.
Но он оказался прав, нам обеим необходимо было поговорить. Открыто, ничего не тая и не умалчивая. И этот вечер будто перевернул страницу жизни, исписанную неровным почерком, с перечеркнутыми событиями и чувствами, оборванными предложениями и недописанными словами. И скрытой между строк правдой, о которой никогда не говорилось вслух.
Мы проговорили
Мама только качала головой, где-то говорила, что я все сделала правильно, где-то — что мне надо было подумать. Помогла разобраться в идеях отца, относительно новых исследований, ведь она уж точно знала об этом больше, чем я. И пожелала больше не делать глупостей и не сбегать, как я уже однажды поступила.
Потом мы говорили об отце. Долго, вспоминая каждую мелочь, разглядывая те самые фотографии, которые мама принесла из подвала.
И успокоились только в третьем часу ночи. Я поднялась в свою комнату. В ней ничего не изменилось, но сейчас находиться здесь было приятно. Я точно знала, что больше меня не будет преследовать давящее чувство тоски. Я больше не буду оплакивать потерю, я, наконец-то, его отпустила. И сейчас этот дом снова стал родным.
Мы решили, что жить я останусь в съемной квартире, слишком уж привыкла к самостоятельности, да и до бара, с которым тоже не хотелось расставаться, недалеко. Мама поняла и поддержала, и это было именно то, что я всегда от нее ждала.
Я не рассказала ей только об утреннем разговоре с Максом, о ритуале, который может помочь мне избавиться от дара. Но думала об этом. Думала, что похожа на папу гораздо больше, чем казалось. Я не любила свой дар, наверное, так же сильно, как папа любил магию. Но что будет, если дар у меня отобрать? Не то же ли самое, что было бы, если бы у него отобрали возможность заниматься любимым делом?
И эта мысль прочно засела в голове.
Я думала об этом весь следующий день. Когда разливала бренди по бокалам, когда подавала кофе, когда перебрасывалась ничего не значащими фразами с посетителями. Сегодня бар опустел раньше обычного, и мне стоило позвонить Максу сразу после ухода последнего клиента, но я так сильно была погружена в свои мысли, что вспомнила об этом, только когда зал засиял чистотой, и я поняла, что пора уходить.
Поэтому, когда Макс появился в баре, зайдя в оставленную открытой дверь, я сидела за стойкой и лениво крутила пустой стакан, разглядывая, как в его гранях отражается свет магических светлячков.
Я услышала, как он вошел и позвал меня, но отметила это только краем сознания, все еще пребывая в глубоких раздумьях и отстраненно любуясь игрой света на таком простом предмете.
— Сана, — послышалось совсем рядом и я наконец то вернулась в реальность.
— Да, прости, я задумалась.
— Я вижу, — он улыбнулся, — почему не позвонила раньше?
Я пожала плечами.
— Говорю же, задумалась.
Макс удивленно приподнял бровь, но ничего на это не сказал, только спросил:
— Можем
— Да.
Он кивнул и повернулся к выходу. Я слезла с высокого стула и осталась стоять. Потому что, наконец, приняла решение. Макс успел сделать несколько шагов, когда я остановила его.
— Макс, по поводу ритуала, о котором ты говорил, — он повернулся и показал, что внимательно слушает, — я не хочу избавляться от дара.
Я смотрела на него, пытаясь по глазам понять его реакцию. Мне казалось, что бы он ни говорил, все равно рассчитывал на согласие. Но он помолчал пару секунд, ожидая продолжения, а когда его не последовало, просто кивнул.
— Хорошо.
— И ты даже не спросишь, почему?
— Не хочу, чтобы ты подумала, будто это что-то меняет.
— А это что-то меняет?
— Нет. Но думаю, причина как-то связана с твоим отцом? Я прав?
— И откуда ты такой проницательный взялся? — Буркнула, скрывая облегчение. — Да. Отец не мыслил себя без магии, без исследований и изучения всех ее сторон и возможностей. Все это было частью его существа, в некотором роде, смыслом жизни. Если бы однажды все это у него отобрали, он бы потерял себя. Сложно представить, что тогда было бы с ним, но точно ничего хорошего. Может это и не слишком удачное сравнение, я-то не в восторге от своего дара. Но мне кажется…,- я запнулась, но потом выдохнула и уже твердо продолжила, — я боюсь, что если перестану быть спиритом, то потеряю часть себя. Какую- то очень важную часть. Просто перестану быть собой. А я этого не хочу. Я живу с этим четырнадцать лет и не уверена, что если что-то поменяю, то не пожалею потом.
Я замолчала, а Макс шагнул ко мне и обнял.
— Ты разочарован? — спросила, когда молчание затянулось.
— Нет. Честно говоря, я думал, что ты примешь именно такое решение. Я уже говорил, но повторюсь — я не боюсь призраков. Для меня не имеет значения, видишь ты их или нет. Если ты хочешь остаться спиритом, значит, я буду любить спирита и сделаю все, чтобы ты была счастлива, назло всем призракам на свете. Вообще всем назло.
Он помолчал еще немного, а потом сказал:
— Переезжай ко мне.
— Что? — я слегка отстранилась, чтобы взглянуть на него.
— Съезжай со своей маленькой квартирки под чердаком, и переезжай жить ко мне.
Это, конечно, было не предложение руки и сердца, но все равно довольно неожиданно.
— А знаешь, что? Давай, — согласилась я.
В конце концов, в моей жизни и так произошло слишком много перемен, почему бы не сменить еще и место жительства.
Эпилог
— Вы уверены?
— Если бы я не была уверена, я бы не говорила.
— Ну, хорошо.
Маленький, лысый человек в белом халате записывал за мной расчеты для создания абсолютной иллюзии. Вернее, создал эту иллюзию мой отец, и даже записал этапы ее создания, но перед смертью уничтожил записи. О ней стало известно, когда с помощью его воспоминаний, я нашла Сферу — мощный артефакт-накопитель, хранивший в себе почти всю мировую магию на протяжении трехсот лет. Ученые загорелись идеей такой иллюзии, но повторить так и не смогли. И теперь мне приходилось доставать из своей головы все эти формулы, чтобы изобретение папы увидело свет.