Правда выбора
Шрифт:
– Что?! – рассердился Похабов и махнул плетью, – ты кого винить?.. кого?.. Сам от государевой службы, повинностей бегал, в охочих отсиживался, и тем взялся попрекать?!
Лет десять назад было то, о чем говорили про Ослопа. Того лиходея Похабов, пожалуй, и к себе бы взял. А этот жалкий человек с острым черным лицом, в инородческом платье ничего уже не стоил, только раздражал зря и назойливо добивался сыска, которого приказчик хотел избежать.
Игнат поднял подбородок, ноги его подломились, и он упал на колени, весь прямой как палка, с лицом, дрожащим от горя и обиды. Утки в безвольных руках ткнулись в пыль.
Похабов снова поморщился:
– Как ты сказал, так татары делают. Не иначе они налетели. По ним сыск проведут. На Зоба ябеды 21 не говори, – он пошел
21
Ябеда – ложное обвинение
22
В 1649-м было принято Соборное уложение – единый свод законов Русского царства. Помимо определения преступлений и наказаний за них, менялась и процедура суда. Запрещались судебные поединки. Суд должен был вестись через судоговорение с фиксацией, заслушивались показания свидетелей («послухов»), вводилось крестное целование (т.е. присяга), считавшееся гарантом правдивости показаний. До регионов «Уложение…» добиралось долгие годы и не сразу заменило привычный порядок суда. Обязанность доставки ответчика в суд в сибирских реалиях часто возлагалась на истца.
Похабов бросил еще один суровый взгляд на просителя и поднял зажатую в кулаке плеть:
– Но извет 23 на меня сочинишь, руку отрублю, кнутом до смерти забью!
Ворота захлопнулись. Игнат остался перед ними на коленях, безвольно опустив руки, и едва шевеля губами:
– Христом богом молю, Христом богом…
– В четыре дня дошел? На волок, да потом еще волоком? – Фрол Семенов, подьячий съезжей избы 24 Енисейска, поставил на стол миски и кружки.
23
Извет – донос.
24
Съезжая изба – административный орган. Служащие администрации – дьяки и подьячие.
Был он высокий, слегка сутулый, но крепкий, как большинство сибирских служилых. Возрастом лет на десять моложе Игната, однако бороду уже имел с легкой проседью. Потрепанный и вытертый стрелецкий кафтан он старался носить с некоторой лихостью. Да и во взгляде было что-то шальное, что выделяло подьячего среди обычных чернильных крючков. Приняв Игната в съезжей избе, он не чинясь зазвал его на свой двор, повечерять и остановиться до утра. Грязная одежда и запах просителя нисколько не смущали. В его холостяцкой избе было не особенно чисто.
– Только шел, не ночевал вовсе? – Фрол добавил на стол вчерашнюю лепешку и кувшин кваса, с основательностью утвердил в середке поднесенную Игнатом копченую утку.
Игнат только неопределенно мотнул головой, грузно сидя на лавке за столом.
– Вот тебя… – хмыкнул Фрол, но осекся под взглядом гостя, – да, верно…
Подьячий снял с пояса нож, надрезал и разломил птицу пополам:
– Когда ж успел закоптить дичь-то?
– Пока побитых хоронил, – тяжело пошевелился Игнат.
– На погребальном костре коптил? – ахнул Фрол и отпрянул от утки.
– Остяков в земле сложил, их обычаем. Не жег, – покачал головой Игнат, – на костер рябины срезал. Все одно кругом ходил, следы смотрел.
Фрол отломил ломоть мяса, понюхал, улыбнулся:
– Верно, рябина, – попробовал, добавил, – Хороша!
Взял себе сразу половину утки, уселся напротив, ожидая рассказа. Игнат, не трогая еды отвечал скупо:
– В лесу паленый фитиль от пищали 25 нашел, следы сапог. Засадой там сели. Остальные с реки подошли. Человек с десяток, сколько есть у Зоба. С реки налетели, погнали. Потом из леса ударили, никто не ушел.
25
Пищаль –
Фрол ел птицу, жевал лепешку, запивал квасом, но смотрел внимательно, не перебивал.
– Мужчин, стариков и мою Марусю с детьми на стойбище побили. Женок и других детей в лесу нашел. Там их посекли и ветками закидали – спрятали, – закончил Игнат.
– Ежели бы ты их не нашел, похоже стало бы, что татары их ясырями 26 взяли и с собой увели, – покивал Фрол, подумал и добавил, – Как ты своих признал, если их пожгли?
– Одежа. Маруся им шила на русский обычай.
26
Ясырь – пленник
– Стало, твоих Зоб в стойбище оставил, для тебя знаком. Дескать, полезешь к нему, и тебя такая же судьба ждет, – заключил Фрол, – рассудительный какой!
– До того, недели три как, он со своими приходил, мы только на котцы спустились, – добавил Игнат, – предлагал тестю, князцу, к Зобу в слободу при Маковском перебираться. А угодья отдать. Тесть отказал – родовые земли все-таки. Зоб осерчал, грозился вернуться.
Фрол снова покивал:
– Вернулся, подлец.
– Кабы знать, дал бы господь! Не ходил бы на озера за дичью! – Игнат схватил себя за вихор, потом за бороду, дернул.
– И сейчас сам бы там лежал, – договорил Фрол. – Григорий Зоб в большой силе сейчас.
Игнат молчал, пусто глядя перед собой.
– При Болкошине 27 он уже вольно себя вел, как тот помер, и Маковский без приказчика остался, вовсе над собой власти не видел, – рассуждал Фрол, – ты в лесу может не слышал, кроме ватаги промышленников 28 , все плотницкое дело на волоке под ним, и лодейное, и санное. Да амбары перекладные держит и вино 29 тайком курит. Похабова встретил, говорят, хлебом-солью три дня угощал. Теперь, видишь, Похабов в его дела почти не мешается, только здесь мзду принимает. Должно быть, и долю имеет с зобовских затей?
27
Богдан Болкошин – историческое лицо, сын боярский из Вологды. По старости и увечью был приказчиком Маковского и енисейских крестьян с 1644 г. Умер в 1648 году.
28
Промышленник – профессиональный охотник. В сибирских реалиях чаще всего на пушного зверя. Из-за тяжелых условий и дальнего опасного пути, промышленники объединялись в ватаги (сейчас – артели).
29
«Вином» тогда называли продукт первой (16-25 град.) или второй (ок. 40 град) перегонки браги. Производить (курить вино, винокурить) и продавать вино можно было только с разрешения государства.
– К воеводе пойти? – с надеждой спросил Игнат.
– Не зная погоды, не ходи к воеводе, – горько усмехнулся Фрол.
– А закон? Что за закон новый теперь? – не сдавался Игнат.
– Воевода Пашков 30 с собой привез. В съезжей избе у меня видел большую книгу в тяжелом окладе? Закон.
Фрол остановился, считая, что все сказал, но Игнат продолжал твердо и требовательно смотреть на него.
– По нашему краю все то же. Инородцев щадить, беречь, ясачной убыли не допускать. Тут Зоб нарушил, конечно… судебные поединки отменили. Теперь присяга и показания послухов, – Фрол, задумался, и вдруг воскликнул, – А ежели послухов приведешь, приказчику некуда деться будет! Извернется, тут уж к воеводе можно, а то и челобитную в Тобольск написать. Вот взгоним толстобрюхих! Мала букашка, а засвербит под рубашкой!
30
Павел Афанасьевич Пашков (ум. в 1664) – историческое лицо, воевода Енисейский (1650-1654 годы) и Нерчинский (1654-1659 годы). По свидетельствам отличался крайней жестокостью, жадностью и своеволием.