Правда. Пехотная баллада
Шрифт:
Предприятия по переработке древесной массы и тряпок (а также огромные чаны, в которых плескалась золотистая основа богатства Гарри) находились рядом с его домом, потому что только к этой части мужниного бизнеса соглашалась иметь отношение его жена Эффи. По слухам, именно она настояла на том, чтобы сняли прославившуюся на весь город вывеску над воротами, которая гласила: «Г. Король – С. С. У. (с 1961 г.)» [10] . Теперь там красовалась другая вывеска: «Г. Король – Круговорот Даров Природы».
10
На
Небольшую дверцу в гигантской створке ворот открыл тролль. Гарри придерживался весьма прогрессивных взглядов, когда дело касалось приема на работу представителей нечеловеческих видов, и был одним из первых предпринимателей в городе, задействовавших в своем производстве троллей. У троллей отсутствовало обоняние, и они идеально подходили для работы с органическими веществами.
– Да?
– Я хотел бы поговорить с господином Королем.
– О чем?
– О покупке крупной партии бумаги. Скажи, что пришел господин де Словв.
– Лады.
Дверь захлопнулась. Они стали ждать. Через несколько минут дверь снова распахнулась.
– Господин Король примет вас, – провозгласил тролль.
Так Вильям и Хорошагора очутились в святая святых человека, который, как поговаривали, хранил использованные носовые платки на тот случай, если кто-нибудь вдруг откроет способ извлечения серебра из козявок.
Огромные ротвейлеры бросались на прутья клеток, стоявших по обе стороны от двери. А ночью Гарри выпускал их во двор, и об этом знали все. Он лично позаботился о том, чтобы об этом знали все. Любой ночной злоумышленник должен был очень хорошо уметь ладить с собаками, если, конечно, не хотел превратиться в несколько фунтов столь ценимого дубильщиками первосортного собачьего дерьма (белого).
Кабинет Короля Золотой Реки находился на втором этаже склада, и окна его выходили во двор, чтобы хозяин мог в любой момент насладиться видом исходящих паром куч и цистерн своей империи.
Даже сидя за столом, Гарри Король производил впечатление настоящего великана. Лицо его розово лоснилось, а несколько оставшихся прядей были аккуратно зачесаны через лысину. Представить его иначе как в рубахе и подтяжках было невозможно (даже когда он одевался во что-то другое), как и без огромной сигары, которую он не выпускал изо рта. Возможно, впрочем, эта сигара служила одним из средств защиты от ужасной вони, которая была своеобразной торговой маркой Гарри.
– Добрый вечер, парни, – приветливо поздоровался Король. – Чем могу? Ха, как будто я и сам этого не знаю.
– Ты помнишь меня, господин Король? – спросил Вильям.
Гарри кивнул.
– Ты ведь сынок лорда де Словва? В прошлом году ты написал в своем письме о свадьбе моей дочери Дафны. Подумать только, о нашей Дафночке прочли все эти шишки. Моя Эффи была вне себя от счастья.
– Письмо теперь несколько разрослось, господин Король.
– Слыхал, слыхал, – откликнулся толстяк. – Пару твоих писем уже привезли с мусором. Полезный материал,
Сигара переместилась из одного уголка рта в другой. Гарри не умел ни читать, ни писать, но это ничуть не мешало ему занимать положение куда выше тех, кто умел и то и другое. Несколько сотен рабочих разбирали его мусор. Наймет еще парочку, которые будут разбирать еще и слова.
– Господин Король… – произнес Вильям.
– Слушайте, парни, я не идиот, – перебил его Гарри. – Догадываюсь, почему вы здесь. Но бизнес есть бизнес. Сами знаете, как бывает.
– Но без бумаги у нас этого самого бизнеса как раз не будет! – взорвался Хорошагора.
Сигара снова переместилась.
– А ты, значится…
– Господин Хорошагора, – представил Вильям. – Мой отпечатник.
– Гном, стало быть? – сказал Гарри, оглядывая Хорошагору с головы до ног. – Ничего не имею против гномов, правда, сортировщики из вас дерьмовые. Гнолли обходятся дешево, но съедают половину мусора. А вот с троллями нет проблем. Они работают на меня, потому что я хорошо плачу. Но лучше всех големы, могут сортировать мусор днем и ночью. Ценятся на вес золота и почти столько же хотят получать. – Сигара отправилась в очередное путешествие по рту. – Извините, парни. Сделка есть сделка. Рад бы помочь, да не могу. Продал всю бумагу. Правда не могу.
– Ты просто решил нас кинуть, да? – спросил Хорошагора.
Гарри, прищурившись, посмотрел на него сквозь сигарный дым.
– И ты будешь рассказывать мне о кидалове? Ты хоть знаешь, что такое тошерун?
Гном пожал плечами.
– Я знаю, – встрял Вильям. – Существует несколько значений, но мне кажется, ты имеешь в виду большой комок грязи вперемешку с монетами, который встречается в старой канализации, в местах, где возникают водовороты. Порой из таких комков можно наковырять немало монет.
– Что? – Гарри был настолько удивлен, что даже сигара у него во рту замерла. – Да у тебя руки как у девчонки. Откуда ты это знаешь?
– Просто люблю разные слова, господин Король.
– Я пошел чистить канализацию, когда мне было три года, – поделился Гарри, вставая со стула. – И в первый же день нашел свой первый тошерун. Конечно, один из пацанов постарше отобрал его у меня. И ты говоришь мне о кидалове? Но уже тогда у меня был нюх на деньги. А потом…
Они сидели и слушали. Вильям более терпеливо, чем Хорошагора. История и вправду была увлекательной, если, конечно, у тебя был соответствующий склад ума, хотя большую ее часть Вильям и так знал – Гарри любил поговорить о своем прошлом.
Молодой Гарри Король был уличным мальчишкой с большой мечтой. Он прочесывал берега и даже поверхность мутного Анка в поисках монет, кусочков металла, годных для использования комков угля, буквально всего, что могло хоть где-то хоть чего-то стоить. Когда ему исполнилось восемь, на него уже работали другие мальчишки. Целые участки речных берегов принадлежали ему. Другие банды предпочитали держаться от выскочки подальше. Гарри и сам неплохо дрался, но, кроме того, он мог позволить себе нанять тех, кто умел это делать еще лучше.