Правда

Слух распространялся по городу со скоростью пожара (которые распространялись по Анк-Морпорку достаточно часто — с тех самых пор, как горожане узнали значение слова «страховка»).

Гномы умеют превращать свинец в золото…

Этот слух всколыхнул ядовитые покровы, нависающие над Кварталом Алхимиков. Превращать свинец в золото… Вот уже много веков алхимики бились над решением этой проблемы и были совершенно уверены в том, что удача ждет их не сегодня завтра. По крайней мере, в следующий вторник. К концу месяца — определенно.

Этот

слух вызвал пересуды среди волшебников Незримого Университета. Превратить один элемент в другой? Легче легкого, при условии, что ты не будешь возражать, если на следующий день он превратится обратно, — ну и какая от этого польза? Кроме того, большинство элементов вполне довольны своей жизнью и не хотят ничего менять.

Этот слух не замедлил просочиться в покрытые рубцами, опухшие, а иногда и полностью отсутствующие уши Гильдии Воров, которая, впрочем, отреагировала достаточно равнодушно. Здесь больше привыкли полагаться на надежный ломик, ну а золото… Какая разница, откуда оно берется?

Гномы умеют превращать свинец в золото…

Этот слух, конечно же, достиг холодных, но поразительно чутких ушей патриция, причем достиг их очень быстро: правитель такого города, как Анк-Морпорк, просто обязан узнавать все новости первым, иначе во власти он не засидится. Вздохнув, патриций сделал соответствующую пометку и добавил листок в большую стопку похожих бумажек.

Гномы умеют превращать свинец в золото…

Наконец слух добрался и до остроконечных ушей самих гномов.

— Что, правда умеем?

— Откуда мне-то знать? Лично я — нет.

— Ну да, а если б умел, то сказал бы? Вот я б не сказал.

— А ты что, умеешь?

— Нет!

— Ага!

Этот слух не миновал и стражников, заступивших промозглым вечером на охрану городских ворот. Дежурство на анк-морпоркских воротах никогда не было особо утомительным занятием. Есть ворота, есть желающие проехать; ты машешь рукой, желающие едут — вот по большей части и все обязанности. Ну а в столь темную, холодную, буквально леденящую ночь движение было совсем минимальным.

Стражники, сгорбившись, прятались под аркой ворот и по очереди затягивались мокрой самокруткой.

— Нельзя превратить что-то одно во что-то совсем другое, — заявил капрал Шноббс. — Алхимики уже много лет пытаются это сделать.

— Пока что они освоили только один тип превращения: берешь дом, получаешь глубокую яму, — сказал сержант Колон.

— Вот и я о том же, — закивал капрал Шноббс. — Это попросту невозможно. Тут всё на эти, на элементы завязано. Один алхимик мне рассказывал. Все состоит из элементов, правильно? Из земли, воды, воздуха, огня и… еще чего-то там. Широкоизвестный факт. Главное — правильно смешать, но не взбалтывать.

Шнобби потопал ногами, которые потихоньку начинали отмерзать.

— Если б можно было превращать свинец в золото, все бы только этим и занимались, — добавил он.

— Волшебники это умеют, — напомнил сержант Колон.

— Ага, ну да, волшебники… — презрительно

отмахнулся Шнобби.

Огромная повозка с грохотом вылетела из желтоватых клубов тумана и промчалась через арку, щедро окатив Колона грязью из фирменной анк-морпоркской рытвины.

— Клятые гномы, — выругался Колон вслед удаляющейся повозке.

Правда, на всякий случай не слишком громко.

— Никогда не видел, чтобы столько гномов толкало одну повозку… — задумчиво произнес капрал Шноббс.

Повозка, накренившись, завернула за угол и скрылась из виду.

— Наверное, доверху набита золотом, — сказал Колон.

— Ха. Конечно. Чем же еще?

А потом слух достиг ушей Вильяма де Словва, где в некотором роде и закончился его путь, поскольку слух был аккуратно зафиксирован и перенесен на бумагу.

В этом и состояла работа Вильяма де Словва. Леди Марголотта Убервальдская платила ему за это пять долларов в месяц. Вдовствующая герцогиня Щеботанская также пользовалась его услугами — за ту же плату. Такую же сумму присылали король Ланкра Веренс и еще несколько аристократов с Овцепикских гор. Платил и сериф Аль-Хали, правда в данном случае плата составляла полтелеги фиг дважды в год.

В целом Вильяма такое положение дел вполне устраивало. Всего и делов-то: аккуратно написать одно письмо, перенести его (разумеется, в зеркальном виде) на кусок самшита, любезно предоставленный господином Резником, гравером с улицы Искусных Умельцев, а потом заплатить господину Резнику, дабы тот убрал те части дерева, которые не являются буквами, и сделал необходимое число оттисков на бумаге.

Разумеется, без внимательности тут никуда. К примеру, обязательно нужно было оставить пробел после вступительной фразы «Моему знатному клиенту…», который предстояло заполнить позднее, но даже после вычета всех расходов Вильям зарабатывал около тридцати долларов в месяц. Тогда как работа занимала всего-навсего один день.

Тридцать-сорок долларов в месяц — достаточная сумма для жизни в Анк-Морпорке, и не отягощенный излишними обязательствами молодой человек вполне мог на нее прожить. Фиги Вильям всегда продавал. Конечно, на фиги тоже можно было прожить, но это была, прямо скажем, фиговая жизнь.

Кроме того, имелись и побочные заработки. Для большинства жителей Анк-Морпорка мир букв был закрытой кни… загадочным бумажным объектом, поэтому обычный горожанин, если все ж у него возникала нужда вверить что-либо бумаге, предпочитал воспользоваться скрипучей лестницей рядом с вывеской: «Вильям де Словв. Все По Писаному».

Взять, например, гномов. Любой гном, заявившийся в Анк-Морпорк в поисках работы, первым делом должен был отослать домой письмо, в котором бы рассказывалось о том, как здорово все сложилось. Такое письмо писал каждый гном без исключения, в том числе и тот, у которого все настолько не сложилось, что ему, гному, от безысходности пришлось сожрать собственный шлем. Вильям даже заказал господину Резнику несколько дюжин стандартных форм — в этих шаблонах достаточно было заполнить лишь несколько пробелов, чтобы получилось письмо домой на любой вкус и цвет.