Правдивая ложь
Шрифт:
– Не разводила. Ночи были теплыми.
– Орудие убийства было найдено в нескольких футах от тела. – Линкольн достал из «дипломата» папку. – Ты готова просмотреть фотографии?
Джулия поняла, что он имеет в виду, но не знала, как ответить. Собравшись с духом, она протянула руку.
Ева лежала на ковре. Ее лицо было необыкновенно прекрасно. И кровь.
– В этом ракурсе, – словно издалека донесся до нее голос Линкольна, – ты видишь, где лежит кочерга. – Линкольн наклонился и ткнул пальцем в фотографию. – Как будто кто-то швырнул
– Я нашла ее там, – прошептала Джулия. – Я подошла к ней. Взяла за руку. Кажется, я звала ее по имени. И я знала, что она мертва. Потом я встала, споткнулась. Схватила кочергу… кажется, на ней была кровь. И на моих руках. Поэтому я ее отбросила. Я должна была что-то сделать. Кому-нибудь позвонить. – Она отложила фотографию и неуверенно поднялась. – Прости, я должна пожелать Брэндону спокойной ночи.
Как только она взбежала по лестнице, Пол набросился на Линкольна:
– Обязательно так мучить ее?
– Да. Боюсь, что да. И будет еще хуже. – Линкольн ловко перевернул страницу блокнота. – Государственный обвинитель – очень толковый, очень решительный человек. И как все, занимающие выборные должности, честолюбив и прекрасно понимает ценность громкого процесса. Мы должны представить правдоподобное объяснение всех имеющихся у него улик. Мы также должны посеять обоснованные сомнения в головах не только судьи, но и присяжных – если дойдет до суда – и широкой публики. Теперь о вас. Как я понимаю, у вас с Джулией интимные отношения…
– Понимаете? – Мрачно улыбаясь, Пол опустился на подлокотник дивана. – Послушайте, адвокат, Джулия и Брэндон теперь мои, и я с огромным удовольствием переломал бы вам кости за то, что вы сделали с ней. Но если вы так хороши, как я слышал, если вы – ее лучший шанс выкарабкаться, тогда я сделаю все, что вы попросите.
– В таком случае я предлагаю начать с того, чтобы забыть о том, что случилось между Джулией и мной более десяти лет назад.
– Кроме этого, – сказал Пол и снова улыбнулся. – Попробуйте еще раз.
Линкольну случалось видеть более приятные улыбки на лицах приговоренных преступников.
– Ваши чувства ко мне только причинят боль Джулии.
– Нет. Ничто больше не причинит ей боль. Включая вас. Если бы я думал иначе, вы не вошли бы в эту дверь. – Не сводя глаз с Линкольна, Пол вытащил сигару. – Мне уже приходилось работать с подонками.
– Пол. Это не поможет, – тихо сказала спустившаяся в гостиную Джулия.
– Прояснение ситуации всегда помогает, – возразил Пол. – Хэтуэй знает, что – при всем моем отвращении – он получит мое полное содействие.
– Я приехал сюда, чтобы оказать помощь, а не предстать перед судом за ошибку, совершенную более десяти лет назад.
Только теперь Джулия не сдержалась:
– Осторожнее, Линкольн. Эта ошибка сейчас спит наверху. Я принимаю твою помощь не только ради себя, но и ради него. У него никогда не было отца. Я не могу вынести даже мысли о том, что он потеряет и меня.
Очень слабый
– Если мы все сможем отвлечься от своих личных чувств, у нас будет гораздо больше шансов на то, чтобы этого не случилось. – Удовлетворенный тем, что щекотливая тема закрыта, Линкольн двинулся дальше:
– Вы оба знали покойную, ее домочадцев, ее друзей, ее врагов. Было бы очень полезно, если бы вы вкратце рассказали о них и обо всех, кто извлек выгоду из ее смерти материально или морально.
– Кроме меня? – спросила Джулия.
– Мы можем начать с тебя и с мистера Уинтропа. Очень коротко. Я забронировал номер в «Беверли-Хиллз». Завтра прилетает моя секретарша, а «Мейерс, Кортни и Лоу» одолжили мне двух своих клерков. – Линкольн взглянул на часы, которые уже перевел на время Западного побережья, нахмурился. – Как только я войду в курс дела, мы поговорим подробнее. В понедельник утром я подам прошение об отсрочке предварительных слушаний.
– Нет. Прости, Линкольн, но нет.
– Джулия, мне необходимо время, чтобы построить твою защиту. Если повезет, дело вообще не дойдет до суда.
– Я не упрямлюсь, но я должна как можно скорее покончить с этим. Отсрочки лишь усилят шум в прессе. Брэндон достаточно взрослый, чтобы читать газеты, смотреть новости. И… если честно, я не выдержу ожидания и неизвестности.
– Ну, у нас есть уик-энд, чтобы все обдумать. – Или убедить ее в своей правоте, мысленно добавил Линкольн. – А теперь расскажите мне о Еве Бенедикт.
Когда Линкольн собрался уходить, было уже два часа ночи, а Пол успел проникнуться к нему некоторым уважением. Хотя педантичность адвоката раздражала – Линкольн при каждой смене темы открывал чистую страницу, ел шоколадное печенье вилкой и ни разу за весь вечер не ослабил галстук, – но Пол заметил, как вспыхнули глаза Линкольна, когда всплыло имя Дельрико. И, вежливо прощаясь, Линкольн совсем не походил на человека, не спавшего больше суток.
– Полагаю, это не мое дело, – заметил Пол, закрывая дверь и поворачиваясь к Джулии. Она напряглась, решив, что ее снова заставят объясняться или вспоминать. – Но я просто должен знать. Он развешивал одежду и складывал носки перед тем, как вы занимались сексом?
Она хихикнула и опустила голову на его плечо.
– Если честно, он складывал одежду и скатывал носки.
– Джил, должен сказать тебе, что твой вкус изменился в лучшую сторону. – Он чмокнул ее в губы, подхватил на руки и понес к лестнице. – И после того, как ты поспишь двенадцать часов, я тебе это докажу.
– Может, ты сначала докажешь, а потом я посплю?
– Еще лучше.
Даже посадив Брэндона в самолет, даже зная, что он в тысячах миль от разразившейся бури, Джулия не могла успокоиться. Она хотела вернуть своего ребенка. Она хотела вернуть свою прежнюю жизнь.