Правила чужой игры
Шрифт:
– Что вам нравится? Поработать губками? Или вы предпочитаете попочку?
Она еще больше прогнулась, повела бедрами. Юбка словно живая пошла вверх, обнажая ягодицы. Жилет слетел с плеч и упал на спинку стула.
– Сделаю все за свое спасение. – Катя украдкой смахнула слезу, расстегнула молнию юбки, начала снимать ее через голову, эротично поводя ногами и телом.
Я выдохнул, скинул футболку, провел рукой по груди. Взмок, наблюдая за стриптизом. Вот вытворяет, чертовка! Или я долго был один?
– С чего начнем, мой повелитель?
– С того, что
Ухватив ее за руку, рванул на себя. Катерина ойкнула, упала мне на колени. Я принял легкое тело, обнял за ягодицы, поймал ее губы своими. Шлюх вроде не целуют, но… ладно!
Она легла, покорно дала стянуть с себя белье, тихонько охнула и застонала, когда я сжал покрепче и поймал губами ухо. Девчонка, оказывается, весьма чувствительна к таким ласкам, стон стал громче, по телу прошла дрожь.
Не желая больше ждать, я резким движением развел ее ноги, подхватил под ягодицы и вошел внутрь. Новый стон заставил меня только сильнее сжать хрупкое тело. Катя опустила руки на мои плечи, закусила губу. Я повернул голову, взгляды встретились и прикипели друг к другу…
Утром, пока она сидела в ванной, я успел позвонить на базу и посмотреть выпуск новостей по центральному каналу. Когда Катерина вошла на кухню, я готовил завтрак.
– Привет, – неуверенно произнесла она.
– Салют, крошка. Как здоровье?
– Ничего…
– Да? Тогда садись, пополним запас жизненных сил.
Я окинул ее внимательным взглядом. Прошедшая ночь почти не сказалась на девчонке. Только лицо немного бледное и губы чуть вспухли.
Катя неохотно взяла бутерброд, пододвинула к себе чашку с чаем. Жевала вяло, все смотрела в окно. А я часто поглядывал на часы. Пора ехать.
– Слушай, что теперь со мной будет? – вдруг спросила Катя.
– В смысле?
– В прямом. Виктор же меня и из кутузки достанет. Подошлет своих громил…
– Убить?
– Не обязательно. Но порезать лезвиями лицо могут. Знаешь, что это такое?
Я знал. Видел результаты работы одного придурка, который любил ловить молодых девчонок, насиловать и резать им щеки. Маньяка отловил брат одной из потерпевших. Когда приехала милиция, любитель нестандартного секса представлял собой окровавленный кусок мяса. Правда, живой.
– Ничего он не сделает. Ни он, ни его друзья. Поверь мне.
Катя долго смотрела на меня, опустила голову. Глухим голосом произнесла:
– У меня нет другого выхода. Поверю. А что дальше?
– А дальше ты поедешь домой. У тебя деньги есть?
– Есть. В банке храню, чтобы не увели.
– Отлично. Коли ты со старой… работой завязала, значит, надо искать новый источник дохода. Подумай. И оставь свой телефон, я сегодня позвоню. Или завтра.
Она кивнула, опустила голову. По щекам скользнули слезы, упали на стол.
– Ты чего?
– Да так…
– Хватит реветь!
– Да? Тебе легко говорить. Поиграл, развлекся, и все. А я как?
– Раньше надо было думать, когда на панель шла. А теперь поздно плакать. Все, закончили базар! Собирайся,
– Да. – Она встала, смахнула ладонью слезы и пошла переодеваться…
…В райотделе полиции меня встретил инспектор криминального отдела Корних. Довольно пожилой мужчина с большой проплешиной на голове, могучими плечами борца и выпирающим животом. Самый старый инспектор города и самый опытный спец. Большой любитель пива и двухпудовых гирь…
– Ты вчера Витёшу прихватил?
– Я. Оборзел, сволочь. На капитана полиции с кулаками лезет.
– Кх-м!.. – Корних покачал головой. – Хочешь его посадить?
– Лет на десять.
– Черт! – Судя по виду инспектора, такая перспектива его не радовала. – Виктор у нас осведомителем ходит. Дает неплохую информацию обо всех, кто так или иначе замешан в криминале. Пару раз на пособников боевиков вывел.
– Что, такой ценный агент?
– Да не то чтобы очень…
– Я засветил перед ним свою рожу. Пусть посидит где-нибудь в глубине Ругии, там его сплетни никто слушать не будет.
Корних с недовольным выражением лица достал из сейфа довольно объемную папку, развязал шнурки. Я удивленно глянул на нее, покачал головой. Инспектор взгляд перехватил, пояснил:
– По старинке привык. Новомодным компьютерам особо не доверяю.
– И что, вся документация на бумаге?
– Да нет… Девчонки давно перевели на эти… жесткие диски почти все. А мне с живой бумагой работать удобнее.
Он пролистал досье на Виктора, пару раз задержал внимание на чем-то интересном, захлопнул папку и вызвал помощника. Через минуту прибежал парень лет двадцати семи – полная копия инспектора, только на четверть века моложе.
– Племянник, – пояснил Корних, заметив мой взгляд. – Знакомься, Ринат. Это капитан Томилин, гроза бандитов.
– Ого! Оборотень в гостях у простых полицейских? – весело округлил глаза племянник. – Ринат Корних, старший детектив криминальной полиции.
– Артур. – Я пожал ему руку.
– В общем, так, Ринат. Виктора надо сажать.
– Давно пора. Мразь такая! На той неделе одной своей девчонке за то, что та отказалась обслуживать какого-то старого пердуна, всю спину исполосовал. Девчонку в больницу уложили, а он заставил ее написать: мол, сама, в приступе белой горячки.
Инспектор вздохнул – терять осведомителя было тяжко, и махнул рукой.
– Оформляй его как положено и все, что у нас на него есть, передавай в суд. С таким багажом лет десять он получит. Да вот капитан еще чего-нибудь интересное расскажет.
Ринат кивнул.
– Не вопрос. Пошли, у нас в кабинете поговорим.
Через полчаса я вышел из отдела, вполне уверенный в том, что сутенер засядет лет эдак на восемь – десять, а при удаче и на все пятнадцать. Когда Корних-младший показал мне полное досье на Виктора, стало ясно: с таким багажом долго на свободе не живут. И подельщикам его тоже придется сменить среду обитания. Что весьма радовало…