Правила игры
Шрифт:
/смещение – летящий в небо метательный нож/
Брэд Охтанг с ужасом смотрел на демона, который запросто подхватил и унес в небеса Берегущего. Что-то кричал, заламывая руки, Нол Угерол; его грязная косица истерично плясала между лопатками, словно сошла с ума.
Когда же Коронованный взорвался солнцем, данн успел лишь закрыть лицо руками и крикнуть нечто совсем не подобающее – кажется, взывал к Гиэлу. Но сейчас Дух Воздуха молчал, и Брэд с горьким прозрением понял, что теперь уже никогда не получит ответа. Такова
Его тряхнули за плечи, и, раскрыв глаза, Охтанг увидел перед собой Джулаха – раба Берегущего. Странно, что он еще жив, когда хозяина уже нет. Почему ты не отправился вслед за ним, шакал?
– Очнись, демоны тебя сожри, очнись! – прокричал Джулах. – План! У тебя же должен быть какой-то план!
Да, – вспомнил Охтанг. – План. Что с того, что Берегущего больше нет? Там гибнут люди. Значит…
Смуглокожий раб Божий внезапно замер, широко распахивая глаза; из его горла вырвался протестующий крик.
– Верно, у меня есть план, – процедил данн, выдергивая из тела Джулаха кинжал. – Но тебе, шакал, нужно поторопиться, чтобы успеть догнать своего хозяина, куда бы он ни отправился. А я сам разберусь с земными делами. – Охтанг повернулся к своим людям: – Готовьте лестницы!
Ошарашенные случившимся, воины не сразу повиновались команде.
– Ну же, слушайте, что вам говорит данн! – неожиданно пришел на помощь Собеседник. – Вам было даровано знамение свыше – неужели вы не примете его? Шевелитесь, шевелитесь! Победа предсказана! Не упустите ее!
Эти неуклюжие, не согласующиеся друг с другом фразы тем не менее возымели свое действие. Солдаты прислушались к приказам данна и занялись каждый своим делом.
– Я не знаю, как долго тебе удастся это, – злобно прошептал Охтанг на ухо Угеролу, когда подвернулась свободная минутка, – не знаю; но до тех пор ты жив. Иначе отправишься вслед за своим хозяином. И придумай байку поубедительней – Богам Богово, а нам следует разобраться с этими проклятыми северянами.
/смещение – рождение нового солнца/
Хумины взломали дверь неожиданно быстро.
Интересно, как они смогли пронести сюда такой мощный таран? – отстранение подумал Бешеный. Впрочем, раньше или позже – это должно было случиться.
…Сначала они дрались в дверном проеме, дрались непозволительно, роскошно долго, и Мабор мысленно благодарил всех этих пустоголовых хуминов, не догадавшихся взять с собой ни арбалета, ни лука, ни пращи. Потом в зал ввалились те, кто догадался. К этому времени Кэйос приволок невесть откуда большие, в человеческий рост щиты, но все равно стрелы находили себе поживу. Иначе и быть не могло.
Где-то за стеной всполошенно ржали кони. Это отвлекало, хотя раньше подобного Мабор за собой не замечал. Однако гляди ж ты…
Подоспела гарнизонная подмога. Позади послышались знакомые голоса, солдаты
Подкрепление позволило пойти в контратаку, которая отбросила хуминов чуток назад. Отхлынули, перегруппировались, застыли в передыхе.
– О, и ты здесь!… – радостно воскликнул Умник. И в тот же момент осел на пол с застрявшей в горле стрелой.
Еще несколько раз атаковали те и другие, но снова и снова возвращались на исходные позиции. Было ясно, что солдат в башне больше, чем напавших хуминов, и рано или поздно все решится в пользу Северо-Западной. И вот эта мысль никак не давала Мабору покоя. Как только представилась возможность, он перебрался поближе к Трехпалому и высказал ему свои соображения. Десятник миг поразмышлял, потом кивнул:
– Нужно сообщить Хранителю Лумвэю. Эй, парень!
Подбежал Кэйос, пригибаясь, чтобы не задело шальной стрелой. Выслушал Шеленгмаха, кивнул и помчался к лестнице.
Защитники выдержали еще несколько атак, когда хумины неожиданно прекратили наступление, оттянулись назад, к дверному проему, и замерли там. В это время примчался Кэйос. Он упал на колени рядом с Мабором и десятником, просипел:
– Это была ловушка, обманка! Они штурмуют стены! Велено всем, кого только можно, – туда. Положение очень тяжелое… Вроде всё. – Паренек устало вздохнул.
– Так, – принял решение Трехпалый. – Сейчас выясним, кто остается. Как думаешь, Мабор?
– Думаю, тех, кто неопытней, надо б на стены, – пробурчал тот. – Этих сдержать теперь особой сноровки не нужно.
– Хорошо, бери десятку и иди, будешь за главного, – велел Шеленгмах.
– Но…
– И никаких «но»! Приказ есть приказ. Давай, давай, шевелись!
В это время хумины ринулись в очередную атаку, предварительно дав залп из луков. Бешеный в последнюю секунду успел прикрыть Трехпалого щитом – в обтянутое кожей дерево вонзилась стрела.
– Рискуешь, – покачал головой десятник. – Могло ведь и в тебя.
– Я так глупо не подохну, – отрезал Мабор. – Давай, держись! Что ж они так поперли-то, твари?!
Ни о каком разделении сейчас не могло быть и речи. Вот схлынет эта волна, тогда…
Но на сей раз хумины рубились по-серьезному. Солидно рубились. Такую атаку не сдержать, самое разумное, что можно было сделать, – дать ей пройти мимо и самой же захлебнуться; уступить дорогу. Но – некуда и некогда. Солдаты потихоньку начали сдавать позиции. Мабор видел: страх и растерянность, вызванные таким яростным напором, начинают брать верх у гарнизонных над всеми остальными чувствами.