Правила игры
Шрифт:
– Хватит! – рявкнула на них Тэсса. – Если я хоть что-нибудь понимаю в людях, правитель завтра возьмет нас на службу. На наших условиях. Я видела лица его советников – они понимают, что другого выхода у них нет.
– Тэсса права, – вмешался Кэн. – К тому же старэгх – ее старинный приятель. Не беспокойся, Сог, все будет в порядке.
– Беспокоиться следует как раз тебе, Кэн, – пожал плечами тот. – Это судьба твоего брата зависит от милости Талигхилла и дипломатических талантов Тэссы. Я не беспокоюсь.
– Вот и хорошо, – подытожил Укрин. – Значит, завтра все выяснится. А до тех пор
– Согласен, – недовольно скривился Сог. – Надеюсь, завтра Тэсса принесет нам утешительные вести.
Воительница промолчала.
Как раз в это время явилась разносчица с заказом Тэссы и кружками для Сога и Укрина. Женщина принялась за еду, и мужчинам волей-неволей пришлось оставить ее в покое.
Сог и Укрин некоторое время обсуждали достоинства и недостатки прямых клинков – недавнего нововведения в хуминдарской армии. Кэн молчал.
После того как она расправилась с лепешками и мясом, Тэсса безмолвно отсчитала и положила рядом с тарелкой деньги для разносчицы, после чего встала, небрежным кивком головы попрощалась с собеседниками и ушла к себе наверх.
Сог следил за ней недобро прищуренными глазами до тех пор, пока воительница не скрылась из виду. Потом отхлебнул из своей кружки.
– Она что-то скрывает, – пробормотал наемник. – Слишком долго была во дворце, слишком мало сказала…
– Уймись, – меланхолично бросил Укрин. Он вытянул под столом свои долговязые ноги и время от времени лениво прикладывался к кружке. – В конце концов, Армахог – ее старый знакомый. Может, задержалась, чтобы… поболтать с ним о тем о сем.
Сог недоверчиво покачал головой:
– При живом Тогине? Не верю
– Тогин далеко, – заметил Укрин. – А Армахог – здесь. К тому же с дипломатической точки зрения…
/смещение – меч и молния/
Талигхилла разбудило легкое покашливание. Он нехотя разлепил веки и открыл рот, чтобы как следует отчитать больного, который шастает по дворцу и мешает спать честным правителям. «Честным правителям»? Это, пожалуй, стоит запомнить. Неплохая шутка.
Окончательно проснувшись, Пресветлый поискал взглядом того, кто стал причиной его пробуждения.
Причиной был Тиелиг. Он немного укоризненно посмотрел на правителя и заметил:
– Скоро полночь. Все ждут, пока вы пробудитесь, чтобы отчитаться перед вами. И я – в том числе.
Пресветлый, сдвинув брови, попытался вспомнить, о чем, собственно, идет речь. Вспомнил, мысленно выбранил себя за то, что не велел стражникам разбудить в урочный час, и приказал:
– Пускай все входят. Я выслушаю.
Пока Тиелиг ходил звать власть имущих мира сего, Пресветлый успел немного размять затекшие конечности и привести разум в то состояние, которое было необходимо для восприятия новостей и их анализа. Глупо было бы выслушивать градоправителя, казначея или старэгха вполуха. Во-первых, обидятся, а во-вторых, их сообщения слишком важны, чтобы не уделять им соответствующего внимания.
Талигхилл уселся на свое место (порядком ему надоевшее за последние дни) и стал наблюдать, как вошедшие устраиваются в креслах.
/смещение – прыжок над пропастью, прыжок, растянувшийся на сотни веков… и длящийся одно мгновение/
– Я обдумал все то, о
Все ушли, и теперь в зале они остались вдвоем – старэгх и правитель. Было далеко за полночь. Свечи в фигурных канделябрах втянули оплавленные головы в толстые плечи, рыдая об уходящем времени раскаленными слезами. Эхо слов бродило по залу, задумчиво полируя гладкую столешницу П-образного стола. Талигхилл хмурился, но слушал.
– Я считаю, у нас ничего не получится. И это слишком большой риск – если войска из башен не успеют выйти до того, как хумины обойдут ущелье с флангов, мы потеряем все. Кроме того…
– Погодите, – поднял руку Пресветлый. Потом поднес ее ко рту, чтобы прикрыть зевок. – Погодите. На сегодняшний день это – единственный план, который дает нам хотя бы надежду на победу в войне. Других планов попросту не существует. Предложите что-либо другое, и я первый воскликну: «Да будет так!» Но до тех пор давайте договоримся: не отвергать, но пытаться воплотить в жизнь. Помните махтас – «не дорожить частью, чтобы сохранить целое»? Пускай это будет нашим девизом в предстоящей войне.
Старэгх хотел было возразить. Слов было так много, и все они способны были переубедить Пресветлого, доказать ему, что он не прав, но… Но Армахог смолчал. Наверное, он слишком устал сегодня, чтобы что-либо доказывать.
– Как будет угодно Пресветлому.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Мы помолчали.
– Не ожидал такого от старэгха, – заметил из своего кресла Данкэн. – Какой-то он мягкотелый, вам не кажется?
– Это все Тэсса, – сказал я, больше для того, чтобы не давать молчанию опять разлиться в комнатке. – Ее появление было для Армахога слишком неожиданным.
Генерал в отставке зевнул:
– Мне кажется, это мало его оправдывает. Знаете, однажды в моей практике…
Я мысленно воздел очи к небесам в немом укоре: «За что?!.» Небеса, в отличие от генерала, безмолвствовали.
Наконец наш «повествователь» завершил рассказ из серии «Неопубликованные (и ненаписанные) мемуары», и все мы с заметным оживлением встали, направляясь к выходу. Как говорится, от греха подальше.
В «Башне», как и в древнем Гардгэне, уже наступила полночь. Вялые и сонные, но с урчащими желудками, мы поднялись в Большой зал. Стол там был накрыт, и свежие, еще дымящиеся блюда несколько развеяли нашу сонливость – но не надолго.
Пожелав всем спокойной ночи (с учетом последних событий – в прямом смысле этого слова), я поплелся к себе в комнату, где и уснул. Без сновидений.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
Удивительно, но меня никто не разбудил. Не успели.
За семь дней я привык вставать в одно и то же время, так что теперь совершил над собой сей маленький акт вандализма без особого напряга. Лучше так, чем слышать стук в дверь и бесстрастный голос: «Вставайте, господин!» – когда вставать ну совсем не хочется. И чем настойчивее тебя будят, тем больше не хочется – просто какая-то прямо пропорциональная зависимость. А когда сам себя заставляешь покинуть теплую уютную постель, то и винить некого. Кроме себя.