Правила охоты
Шрифт:
Сзади послышался звук чего-то тяжелого, брошенного на деревянный настил на полу, и Ходама почувствовал, как к его ногам что-то привязывают. Он опустил глаза и увидел тяжелый железный груз, прикрепленный к его ногам.
Кровь отхлынула от его лица. Ходама догадался, что сейчас произойдет, и его охватил страх.
— Кто вы такие? — с трудом проговорил он. — Что вы хотите? Или вы не знаете, с кем имеете дело?
Один из мужчин мрачно кивнул.
— О да, Ходама-сан, нам совершенно точно известно, кто вы такой. — Он
Двое незнакомцев подошли к ванне, наклонились над ней и, вытащив тело слуги, швырнули его в угол комнаты.
Ходама стоял связанный, худой и высохший, ростом на несколько дюймов ниже окружавших его врагов. Он изо всех сил старался сохранить последнее достоинство. Тем временем в комнате становилось все жарче, а вода в ванне начала бурлить. Когда кипение усилилось, самообладание покинуло его.
— Власть! — выкрикнул Ходама. — Я обладаю огромной властью! Не надейтесь спастись после того, как вы сделаете со мной такое!… Это безумие, абсолютное безумие!!!
Человек, разговаривавший с Ходамой, сделал знак, и один из его помощников сильно ударил старика в живот. Ходама согнулся от боли, упал на колени, и его вырвало. Превозмогая боль, он посмотрел снизу вверх на своих мучителей. В одной из фигур ему почудилось что-то знакомое, а смех и голос пробудили в нем какое-то смутное подозрение.
— Кто вы? — негромко спросил он. — Я должен знать. Главарь покачал головой.
— Ничего ты не должен, — угрюмо сказал он. — Ты должен только умереть.
По его знаку двое в масках подхватили легкое тело Ходамы, подняли его над ванной и медленно опустили в красный от крови кипяток.
Глава 1
Фицдуэйн положил свой швейцарский автоматический пистолет на верхнюю полку в ванной, размышляя о том, что маленькие дети и огнестрельное оружие не слишком хорошо сочетаются. Потом он подумал еще и пришел к выводу, что то же самое можно сказать и о многих взрослых.
Что касалось его самого, то он, до разумного предела, конечно, пренебрегал постоянной угрозой нападения террористов. Меры безопасности требовали уйму времени и к тому же были невыразимо скучны. Однако когда на свет появился Питер — сморщенный, маленький, как продолговатый розовый конверт, довольно шумный и с золотистым пушком на голове, — Фицдуэйн стал смотреть на многие вещи по-другому.
Рукой он проверил температуру воды в ванне. В какой-то книге про детей он прочел, что правильнее пробовать воду локтем, однако ему это казалось уж чересчур заумным, да и Питер, как правило, был доволен. Если ему что-то не нравилось, он выражал свой протест громким криком. Как заметил Фицдуэйн, дети были склонны к прямому и непосредственному общению.
— Бутс! — позвал Фицдуэйн, стараясь, чтобы голос его звучал повелительно и твердо. —
Прозвище Бутс — Сапожок — было связано с капризным климатом Западной Ирландии. Маленький Питер обожал играть на улице, шлепая по лужам и ковыряясь в глине, и поэтому одним из первых слов, которое он научился выговаривать, было требование немедленно подать ему красные резиновые сапоги-веллингтоны.
Между тем на зов никто не откликнулся. Фицдуэйн проверил шкаф в ванной и заглянул за корзину с грязным бельём, ожидая увидеть там маленького белобрысого мальчика трех лет, скрючившегося в укромном уголке и покрасневшего от сдерживаемого смеха.
Никого.
Фицдуэйн ощутил легкую тревогу. Родовой замок Фицдуэйнов, расположенный на уединенном острове у западного побережья Ирландии, был не таким уж большим, чтобы в нем заблудиться, однако и в нем были каменные лестницы, бастионы и высокая стена вокруг внутреннего дворика, словом, много мест, где маленького ребенка подстерегала опасность. С точки зрения заботливого папаши, Данклив вовсе не был идеальным местом для воспитания малыша-непоседы.
Откровенно говоря, Фицдуэйн был удивлен, что все его предки благополучно доживали до зрелого возраста. Ему казалось, что падение со стены на острые скалы или в холодные воды Атлантического океана было бы более естественным концом для многих из них. История, однако, свидетельствовала, что Фицдуэйны оказались довольно решительным и жизнестойким родом. Они, к счастью, выжили, и он, Хьюго Фицдуэйн, появился на свет еще до того, как возможность зачатия в пробирке превратила столь важную деталь, как родители, в нечто необязательное и второстепенное.
Он открыл дверь ванной комнаты и заглянул в раздевалку. Там никого не было.
Затем Фицдуэйн увидел, как ручка двери из раздевалки в коридор стала медленно поворачиваться.
— Бутс! — воззвал Фицдуэйн. — Иди сюда сейчас же!
Ответом ему была тишина. Фицдуэйн почувствовал, как по спине его пробежал холодок. Недоверие все еще боролось в нем с тем, что подсказывали ему обострившиеся чувства, и Фицдуэйн вдруг осознал, что опасность, которую он давно предвидел, но в которую никогда не верил всерьез, в любой момент может превратиться в реальность.
Он бесшумно отступил в ванную, снял с полки пистолет, вынул его из кобуры и снял с предохранителя. Патрон уже был в патроннике.
Пока руки его привычно манипулировали с оружием, разум Фицдуэйна быстро перебирал все возможные варианты. Окна в ванной комнате и в раздевалке были забраны двойными стеклами в алюминиевых рамах — примета двадцатого столетия, — но сами оконные проемы были задуманы зодчими-норманнами как бойницы. Фицдуэйн со своими шестью футами роста не смог бы ни влезть внутрь, ни, что было важнее, вылезти наружу.