Правила отражений

Рясной Илья

Он бережно спрятал в сейф книжку. Я заметил, что депутат проводил её каким-то злым, даже ненавидящим взглядом – похоже, с этим произведением у него были какие-то свои счёты.

– Но наука не стоит на месте! – вещал профессор. – И сегодня приходит поколение новых, пытливых молодых учёных.

Он подошёл к стеллажу и начал выгребать оттуда новые книжки, демонстрируя их нам.

– Вот, «Динозавр в гараже». Автор Симон Тупакис убедительно доказывает, что протошизиане не только пасли вымерших древних ящеров, но и использовали их в качестве вьючных животных, дрессировали

и подчинили своему мощному интеллекту.

Хлюмпель продемонстрировал нам следующий том:

– «Галактическая угроза». Очень талантливый и смелый автор Сноб Шмурдяк достаточно убедительно обосновывает гипотезу, что протошизиане в незапамятные времена пришли со звёзд. И именно они основали первую Галактическую империю, плодами достижений которой пользуются нынешние жалкие цивилизации, чьи корабли бороздят дальний космос, не пуская туда истинных хозяев, то есть нас.

– Действительно, смело, - согласился Абдулкарим.

Я отметил про себя, что качество полиграфии книжек истинных историков росло с каждым годом. Легкомысленные бумажные обложки с фривольными рисунками постепенно уступали место кожаным переплётам и золотому тиснению.

– Это ещё ничего. Я сейчас рецензирую рукопись ещё более отважного в полёте своей научной мысли молодого человека! – ликующе изрёк профессор.

– Он утверждает, что протошизиане зажгли солнце? – язвительно спросил я.

– Ну что вы, это антинаучно! Его идея куда более скромна. Наши доблестные предки всего лишь собрали из уже зажжённых блуждающих звёзд Млечный путь. Для незатейливой работы, не требующей сколь-нибудь значительных умственных усилий, они вывели биологических роботов, которых мы сегодня знаем как шмуркалей. Эти неблагодарные создания однажды восстали против своих добрых хозяев и снесли великую звёздную империю. Какой накал! Какой драматизм! Почувствуйте бурление страстей и судеб! Создатель и его непокорное злобное творение!

– Гениально! – чуть не зааплодировал я.

– Я одобрил эту гипотезу, и сейчас эта концепция передана на утверждение нашего высшего законодательного органа.

– Парламент утверждает научные гипотезы? – удивился я.

– А как же иначе они будут становиться истинными? – развёл руками профессор, и мне показалось, в его глазах мелькнула насмешка.

Он вернул на полку научные труды «Общества истинных историков» и восторженно объявил:

– А теперь изюминка. Я покажу вам научный процесс в действии. Вы увидите, как работают истинные историки. Прошу пожаловать в запасники!

Мы поплутали в лабиринтах стеллажей и вышли к маленькой бронзовой двери с гербом Трудовой Республики. За ней уходила вниз металлическая винтовая лестница.

– Прошу вас, - пригласил профессор.

Спустившись вниз, мы углубились в запутанные коридоры, освещённые мертвенными лампами дневного света. За нами следовал в небольшом отдалении усатый полосатый разбойник – тот самый, которого согнали с рукописи. Он время от времени требовательно мяукал, будто спрашивая, долго ли ещё тут ходить, и всё норовил на ходу потереться о наши ноги.

Наконец, мы остановились перед очередной массивной

железной дверью. Профессор крутанул запирающий штурвал и толкнул её. Шагнул в помещение. Нашарил выключатель и нажал кнопку.

Нашим глазам предстал огромный подвал со сводчатыми потолками, заставленный многоэтажными полками, заваленный коробками, ящиками. Всё это находилось в восхитительном творческом беспорядке, плавно перетекающем в хаос. В центре стоял точно такой же стол с мраморной крышкой, как и наверху.

Кот тут же запрыгнул на стол, небрежно смахнул на пол украшенный полудрагоценными камнями кубок и принялся играть со старинным предметом, гоняя его лапами.

– Это же экспонат! – завопил рачительный Абдулкарим.

– Не обращайте внимания, - махнул рукой профессор. – Итак, мы в святая святых нашего Института. В отделе сортировки!

– Именно сортировки? А почему, например, не классификации? – с некоторым опасением спросил я, чувствуя недоброе – слово сортировка имело какой-то жестяный неприятный вкус.

– Вы вообще знаете, какие бывают исторические ценности?
– лукаво посмотрел на нас профессор.

Мы промолчали, ожидая продолжения, и оно не заставило себя долго ждать.

– Ценности бывают истинные, - поведал нам сокровенное профессор. – Бывают ложные. А ещё полезные. Бесполезные. И вредные. Вот тут мы и разделяем их по категориям.

На мраморном столе были разложены книги, рукописи, горшки, предметы археологии, при этом в их расположении была какая-то система, пока не понятная нам.

– Поясню на наглядном примере, - профессор взял гончарное изделие с витиеватым рисунком.
– Перед вами амфора шестисотлетней давности, найдена якобы в Северном Дурнополье. На ней мы видим рисунок, характерный для гончарного искусства альфа-лириан. И всё вроде бы хорошо, только есть одно но. По господствующей теории никаких лириан в то время в Дурнополье не было. Это был центр протошизианской цивилизации.

– Но это же хорошо! – заволновался Абдулкарим.
– Именно так и движется наука. Новые артефакты. Это значит, теория нуждается в совершенствовании.

– Это значит, артефакты нуждаются в утилизации, - профессор взял амфору, открыл крышку стоявшего рядом со столом алюминиевого цилиндра метровой высоты, похожего на бак для питьевой воды, кинул внутрь бесценную амфору. Потом захлопнул крышку и с видимым удовольствием вдавил красную кнопку на панели.

Цилиндр затрясся и жадно заурчал. Хлюмпель улыбнулся счастливой улыбкой.

– Но это же не исследование! – возмутился Абдулкарим.
– Это просто вандализм какой-то!

– Нисколько. История – это что? Это, прежде всего, текст.

– Можно в какой-то мере согласиться, - кивнул я.

– А если текст корявый или алогичный? Тогда он нуждается в редактуре. Чем мы и заняты в поте лица, - профессор нагнулся, отнял у кота кубок, посмотрел на него, презрительно скривился и кинул в закончившей с амфорой утилизатор. – Редактируем.

Абдулкарим набрал в грудь воздуха, видимо, желая высказаться, что обо всём этом думает. Но не успел. В помещении погас свет.