Правила отражений
Шрифт:
– Чё? Какие земляне? – послышалось из толпы.
Миротворец многозначительно изрёк:
– Это объёмный гранатомёт «Плазма-шторм». Один выстрел положит вас всех. Раздвиньтесь, и пострадают только эти двое землян. Считаю до пяти. Р-раз!
Он подождал несколько секунд и ещё громче заорал:
– Д-два!
Палец ордынца задрожал на спусковой скобе.
– Убьёшь всех? – послышались из толпы больше азартные, чем испуганные крики.
– Ну, давай, давай, ордынская сволочь!
– Да стреляй, поганец! Вы нас уже убивали!
– Забыли, хари фиолетовые,
– Три-и-и!
На лице Миротворца обозначилась какая-то злобная радость. Я видел, что его не остановит ничего. Он действительно будет стрелять по безоружным людям. Как стреляли его предки и уничтожали тех, кого считали существами низшего сорта. Он будет стрелять, и сейчас воодушевлён предчувствием этого сладостного события. И ему вовсе не хотелось, чтобы толпа расступилась. Он брал реванш за поражение шестидесятилетней давности.
– Четырре-е-е!
Палец его начал скользить по скобе.
А люди не уходили. Они только сплотились. Правда, женщинам велели отойти в сторону, и теперь нас прикрывали своими телами здоровые, уверенные в себе мужчины. Они были готовы умереть.
Надо что-то делать. Я просчитывал варианты. Даже со сверхскоростью мы не уйдём из радиуса поражения объёмного гранатомёта. Да ещё люди вокруг не дают манёвра.
– Не стреляй, Миротворец! Мы сдаёмся! – что есть силы крикнул я.
Чёрт с ним, пускай убивает. Защитный комплекс практически на нуле – ни разу так ещё не было. Значит, поле не спасёт нас. Да, не поможет нам вся наша суперсовершенная земная техника. Как и в древности – мы лицом к лицу с изначальным злом, и из оружия у нас только голые руки и уверенность в своей правоте.
– Выходим, не стреляй! – ещё громче выкрикнул я.
– Да кто ж вас пустит? – зазвенел рядом отчаянный и азартный мужской голос.
– Стой уж, - заворковал другой голос, и меня хлопнули по плечу.
– Умирать лучше вместе! Но потом им это отольётся слезами! И они, твари фиолетовые, это знают! Смотри, ручонки как его дрожат. Ну, ордынское отродье, чего на спуск не жмёшь-то?!
На миг на лице Миротворца отразилась неуверенность. А потом он ликующе проорал:
– Пять.
Бах!
Удар…
И ордынец повалился как подкошенный, получив деревянной полицейской дубинкой по голове.
– Ишь, разорался. В Орде у себя порядки наводи, сучий потрох! – хмыкнул стоявший над телом ордынца командир отряда старой полиции.
К нему подскочил Префект. Заверещал что-то так, будто его ошпарили кипятком. Бить его лейтенант не стал. Просто развернул и выписал хорошего пинка.
Потом лейтенант передёрнул затвор автомата, кивнул своим ребятам – они понимали его с полуслова и сделали то же самое. И стволы теперь смотрели в сторону второго кольца оцепления.
– Э, братцы!
– крикнул лейтенант.
– Идите, погуляйте. Нечего тут шуметь и ворон пугать. А памятник пускай постоит.
Он посмотрел на держащегося за отбитую филейную часть перепуганного Префекта и хмыкнул:
– И этого недоноска заберите. Ему ещё сегодня взятки мешками таскать – работа тяжёлая!
И как по волшебству всё стало
Вокруг нас бурлили люди. Слышались победные крики, смех. Мы отошли поближе к памятнику. На нас деликатно не обращали особого внимания, только иногда показывали пальцем, как на виновников торжества. Хорошо, что брататься с нами или требовать отчёта никто не намерен. Все выполнили свой долг – и ладно, так и надо. А все разговоры – это пустое.
Меня требовательно дёрнули за рукав. Я обернулся и увидел полубезумные глаза Хлюмпеля.
– Рейтинг! Быстрее смотрите Рейтинг! – закричал он.
– Что? – встряхнул я головой.
– Да что вы такой заторможенный?!
Я понимающе кивнул, вытащил в воздух голограмму.
– Получилось! – профессор аж подпрыгнул на месте и бросился меня обнимать. – Сработало! Рейтинг – это вам не сапог на голову натягивать!
Я ошарашено смотрел на него. Меня осенило. И я выдавил:
– Это что же, вы всё это затеяли?
– Со сносом памятника? Нет. Это уже давно задумано и согласовано. Просто я решил использовать удачно повернувшийся случай.
– Пригласили нас сюда. Оставили. А сами позвонили в Орду.
– Вы сообразительный молодой человек. Я же сказал – нужно создать ситуацию. Факт. Драму! И она была создана! Мы всколыхнули в людях глубоко прошитую в сознании решимость умереть за справедливое дело и за близкого своего, ощущение единства перед лицом превосходящего врага, перед которым никак нельзя отступить. Как раз то, что не хватало Системе для окончательного вывода.
– То есть вы просчитали, что ордынцы в нас будут стрелять!
– Ну да. И был уверен, что народ заступится. И что ордынцы, не привыкшие упускать добычу, наплевав на все последствия, полезут за чем-то тяжело-огнестрельным и будут палить в людей. И наверняка получат по голове. Моя гипотеза оказалась состоятельной и перешла в ранг подтверждённой теории!
– В ранг?! А если бы ошиблись?!
– Ну, наука – это вам не квадратные колёса катать! От ошибок никто не застрахован!
Эх, взять бы сейчас дубинку у полицая и приголубить этого комбинатора, чтобы на всю жизнь запомнил. Но Абдулкарим, похоже, решил, что победителей не судят, и примирительно произнёс:
– Мы поражены вашей прозорливостью, о, достойный, но слишком смелый экспериментатор. А нам, увы, пора.
– Только не забудьте сообщить, когда начнётся излечение, - погрозил пальцем Хлюмпель.
– Ну, или кома. У нас уговор.
– Сообщим, - пообещал я и посмотрел на свой браслет.
По большому камню прошла рябь, обозначавшая, что эфирный шторм достиг апогея. Мгновение – и вдруг камень засветился ровным красным светом.
Вот чёрт. Как нарочно, эфирная воронка схлопнулась за пять миллисекунд прямо на моих глазах. Это означало, что теперь все наши системы работают на сто процентов. В том числе защитный контур - где же ты был, когда мы в тебе так нуждались и ты мог уберечь от гибели массу людей? Но, главное, работал и автономный бросковый модуль.