Правила перспективы
Шрифт:
Герр Штрейхер нахмурился. Он считал сокровищем «Обнаженную» Пуссена.
— Хорошо, сокровище коллекции девятнадцатого века, — поправился герр Хоффер. — Так же как Кандинский — сокровище коллекции века двадцатого.
Герр Хоффер купил Кандинского в прошлом году на аукционе. Бывший владелец — богатый еврей — спешно отбыл в Америку, а его богатая коллекция пошла с молотка за сущие гроши. Первый Кандинский "Кайзера Вильгельма" назывался "Синие круги III". На самом деле кругов не было, холст был исчерчен фиолетовыми линями, которые не образовывали вообще никаких фигур.
Герр Штрейхер не понял намека и, пригладив кустистые седые брови желтыми пальцами, возразил,
— Однако знающие люди говорили мне, что Черный Карлик — большой любитель Ван Гога.
— Понимаю. Но герр министр Геббельс к СС отношения не имеет.
— Симпатии к нашему голландскому гению — не то, что он стал бы афишировать, не так ли, Генрих? — отмахнулся герр и. о. директора. — Ведь это не лучше сексуального отклонения, — он несколько раз затянулся трубкой. — Фюрер не одобряет безумие в художниках. Хотя лично я на своем веку не раз видел желтое небо. Синие луга попадались реже. Хотя некоторым цветам, например василькам, ничего не стоит сделать поле синим. Я всегда считал, что его рисунки лучше картин.
— Фюрера?
— Ван Гога, герр Хоффер. Я не претендую на оценку творчества фюрера. Оно, разумеется, выше всяких оценок. Акварели венских статуй. Снежные пики. Очаровательные альпийские долины…
— В голландском языке для «цвета» есть два слова, — перебил герр Хоффер, пока герр Штрейхер не ляпнул какую-нибудь глупость. — Verf и kleur. Verf — это цвет краски, а kleur — зрительный эффект. В письмах Винсент обычно упоминает verf.
— И что?
— Винсент отталкивается от красок на палитре, от verf. Не от природы. Но в результате его картины приближают нас к природе.
— Вы всегда зовете его по имени? Словно вы с ним приятели.
— А как же Рембрандт? Это тоже не фамилия.
И. о. директора вздохнул, как будто его заместитель огрызнулся, и причмокнул трубкой.
— Возможно, Ван Гог — величайший гений, — произнес он, — но ему не дано было таланта совладать со своей гениальностью. Тем не менее его картина — чрезвычайно важная и ценная часть нашей коллекции.
Герр Хоффер в полемику вступать не стал, а лишь отметил, что Ван Гог никогда не подвергался нападкам со стороны властей, вероятно потому, что относился к девятнадцатому веку. Так что нет никакой причины для беспокойства.
Герр Штрейхер, не слушая, ерзал в директорском кресле. Наконец он подался вперед и уставился на своего заместителя холодным взглядом. Его седая шевелюра выглядела так, словно отродясь не видывала расчески.
— Генрих, пожалуйста. С ним стоит познакомиться, даже если он действует по собственному усмотрению. Потом всегда можно помыться. Я однажды встречался с куратором телевидения, даже пожал ему руку. Потом отмывался хлоркой. А то сыпь началась.
"Куратором телевидения" был Геринг. Герру Штрейхеру доставляло удовольствие величать его самым незначительным из его титулов. Герру Хофферу нестерпимо захотелось, чтобы и. о. директора говорил еще тише.
До этого они не беспокоили штурмфюрера СС Бенделя. Членов СС вообще не стоило беспокоить без дела, особенно молодых.
Неделю спустя, еще лежал снег, но уже подтаявший и грязный, герр Хоффер, проезжая на велосипеде мимо штаба СС, увидел Бенделя. Тот, в форме (без пальто, хотя стояли холода), болтал с одной из секретарш. В тридцать шестом году подразделения СС в Лоэнфельде еще не стояли, потому что еще не было нужды защищать город; но административный штаб на тенистой Йозеф-Геббельс-штрассе разместился довольно давно, соседствуя с местным отделением гестапо. Здесь то и
Герр Хоффер повернулся, чтобы рассмотреть Бенделя получше, его велосипед повело в сторону, прямо на бордюр, который на этой засаженной липами аллее был старым и довольно высоким. Герр Хоффер упал, но не ушибся. Только опозорился, как он сам позже описывал эту историю.
Штурмфюрер СС Бендель подбежал и помог ему подняться. Герр Хоффер отряхнул снег с пальто, поблагодарил его, и, разговорившись, они вместе направились дальше по улице. Герр Бендель — само очарование — поздравил герра Хоффера с тем, какое у Музея превосходное собрание живописи, и даже упомянул, что не сомневается в ценности коллекции средневековой резьбы по дереву, хотя это совсем не его область. Впрочем, область интересов герра Бенделя простиралась довольно широко: он изучал историю искусств под началом герра профессора Пиндера в Берлинском университете, потом прикладные искусства в Венской академии художеств (чего не стоило упоминать при фюрере, дважды провалившем вступительный экзамен), затем по обмену отучился семестр в Гарварде и, наконец, провел несколько месяцев в Лувре, работая над диссертацией "Форма как эстетический принцип в творчестве Жоржа де Латура".
Какой интересный малый, подумал герр Хоффер.
— Сейчас, конечно, рисовать некогда, слишком много работы, — признался Бендель.
Они шли вперед (герр Хоффер катил велосипед по грязной мостовой), а Бендель рассказывал о работе. Он был местным официальным уполномоченным по делам культуры и архитектуры от личного штаба рейхсфюрера СС Гиммлера. Его участок включал довольно обширную местность вокруг Лоэнфельде, но был, разумеется, гораздо меньше участка, подконтрольного штабу СС в Лоэнфельде и непосредственному начальнику Бенделя, золотозубому штурмбаннфюреру СС Веделю. Их близкое соседство — кабинеты обоих располагались на одном этаже — привело к тому, что Золотой Зуб нередко интересовался мнением Бенделя по культурным вопросам, что немало раздражало остальных штурмфюреров, также состоявших под его началом.
Что, признался Бендель, уже порядком ему надоело.
Герр Хоффер успокоился. Ему даже начали нравиться испуганные взгляды, которые бросали на них встречные. Бендель был в форме. В форме СС — в ее кровавой нарукавной повязке и начищенных до блеска сапогах, поясе и перчатках, в коричневой рубашке с черным галстуком и разрозненных серебряных деталях было что-то такое, что заставляло думать об облаченном в нее человеке как о чрезвычайно дорогом украшении, а не как о живом существе. Одетые в нее люди напоминали скорее… японские столики для чайных церемоний.
Чтобы поддержать разговор и прервать внезапную паузу, герр Хоффер поинтересовался, что означает римское XIII, вышитое на манжетах и воротнике.
— Номер подразделения, — объяснил Бендель. — Мы — Abschnitt Dreizehn. [13] — Он протянул руку почти до самого носа герра Хоффера и продемонстрировал вышитый белой нитью номер на манжетной ленте. От него пахло сладковатым турецким табаком, как будто он до сих пор ютился в студенческом общежитии. — Я не суеверный, — расхохотался он.
13
Подразделение 13 (нем.).