Правила рыцарей
Шрифт:
Вздохнув, я поглядел на сидящих за столом. Ну и как им теперь объяснить, что это не я устроил? И поверят ли они тому, что я не ору и не ругаюсь лишь потому, что опять обдолбался тишиной? Все понимаю, но даже изобразить удивление не получается.
Чтобы не видеть эти косые взгляды я снова повернулся к окну. Маму жалко.
– Мда. – Комендант замолчал, потом вздохнул: – Значит, готовим ставку особого порядка.
Можно и так назвать. Но суть одна – смертники, задача которых не выстоять, а продержаться
За спиной продолжали что-то обсуждать, о чем-то спорить, я не прислушивался. Поспать бы, часиков десять. Или даже больше. А потом взять планшет, устроиться в какой-нибудь кафешке с интересными рассказами про великие сражения и героические подвиги. Самое приятное в которых то, что случалось все это не с тобой.
– На этом закончим. В пять жду от вас докладов.
Уже в дверях меня остановили:
– Очоа.
Я остановился, дверь кто-то заботливо прикрыл с той стороны. Мы остались с комендантом наедине.
– Кого возьмешь в ставку?
– Из тяжей буду только я.
Переспрашивать он не стал, но уточнил:
– По уставу, любой доброволец в весе юнита...
– Только я. Остальные вам пригодятся при зачистке.
Это еще нужно будет обеспечить. Новички послушаются тех, кто их пригласил, но вот Пчелка... Хотя она же не дура?
– Это ты сделал?
Вопрос лишь прозвучал неожиданно, я даже нахмурился, пытаясь сообразить, но потом понял и уставившись на него ответил:
– Нет.
Он еще секунду померился взглядом с тишиной, которой я был залит по уши, а потом кивнул:
– Значит, только один тяж. Хорошо, учту.
Делать вид, что он очень занят и перекладывать бумажки он не стал, но и говорить прощальное напутствие не собирался. Просто подождал, пока я выйду и все. Он же не всерьез вот это? Ну какой из меня злодей-манипулятор? Да и кто бы ответил...
В боксе снова было тихо, лишь сержант дремал на раскладушке. Когда я вошел он было подхватился, но потом махнул рукой и лег обратно. Счастливчик, мне всего часа полтора получилось подремать.
Два месяца назад я мог часами спорить о важности балансировки, тратил часы на самостоятельные попытки просчитать тонкие настройки разных моделей и мечтал просто пройтись в "настоящем турнирном" тяже. Сейчас... ходит, выстрел держит – вот и ладно. Может, пойти в доспехе Дитриха? Все-таки бело-золотой куда нарядней. Как на это отреагирует Единство? Сочтет за обман или оно в самом деле меня отличает? Вот никогда никого не выделяло, а тут вдруг стало?
Или это посмертная месть Фарисона?
Так и не решив ничего, я колупнул свежую краску на плече. Кто-то из техников без
Впрочем, теперь надо проделать кое-что потрудней.
Бокс копья Циммерман был на другой стороне здания и с каждым шагом я чувствовал, что моя решимость куда-то улетучивается. Как можно уговорить рыцаря не идти в бой? Захочет ли она вообще меня слушать? И что мне делать? Но в этой ставке ее быть не должно, я уверен.
Ханна сидела на верстаке с мрачным видом и разглядывала свой доспех. При виде меня она хмыкнула, но ничего не сказала. Я сел рядом и чтобы занять руки стал перебирать разложенные инструменты.
– Это правда?
Какие-то они все неразговорчивые сегодня. Впрочем, Ханна тут же уточнила:
– Теперь Единство можно распознавать даже неактивным?
– Правда. Схемы уже выслали из города.
Она кивнула и после недолгого молчания уточнила:
– А этого делягу, Фарисона?
– Тоже правда.
Ханна кивнула еще раз.
– Наверное, ты прав. Сама бы удавила гаденыша. – Она смотрела в окно с точно тем же выражением, которое я видел в зеркале. – Я столько сделала, чтобы доказать всем – я рыцарь! И что теперь? Что мне теперь делать, парень? Зачем я теперь нужна? Столько лет... Нам стоит сдохнуть в этом бою, чтобы остаться легендами навсегда.
– Мы не имеем права. Пока люди сражаются мы должны их прикрывать. Работа у нас такая.
Она зло глянула на меня, но потом кивнула. Дитрих придумал бы какие-то другие слова, умнее и правильнее. И более соответствующие тому, что я сказал следующим:
– И еще... Ханна, в этот бой ты не пойдешь.
Она поняла не сразу, потом нахмурилась:
– Какое еще "не пойдешь"?
Что противно в этих стимах так это то, что они вдруг перестают работать. Спасительная серость куда-то мигом пропала, пришлось выдавливать из себя какие-то неубедительные оправдания. Пчелка слушала их меняясь в лице – от недоумения до отрицания:
– Идти в такую ставку это мое право и я им воспользуюсь, уж будь уверен.
– Ханна, этого не нужно. Ты там не нужна.
– Сам только что сказал – мы должны прикрывать. Вот и займусь!
– Нет смысла. Тебе лучше остаться и пойти с командой зачистки – там ты действительно пригодишься.
– Я сама определяю, где мое место!
– Пчелка...
– Для тебя – пилот Циммерман!
– Идиотка, тебе-то зачем умирать?!
– Я иду! Это мое право! – Она подтвердила свой крик тычком, заставив меня отшагнуть, а потом отвернулась и бросила через плечо. – Разговор окончен, решение окончательное. Проваливай!