Правила соблазнения
Шрифт:
И этого краткого взгляда хватило, чтобы ее заинтриговать и захотеть узнать больше. А это плохо. Желая поближе узнать Ванса Ваверли, она ведет себя ничуть не разумней, чем мечтая провести вечер в Париже. Да и на то и на другое у нее примерно равные шансы.
Или, точнее, никаких. Он ее начальник, а она его помощница. Они никогда не сойдутся, и ничего между ними не будет. Нахмурившись, Шарли вернулась к собственному столу. Последние два года у нее вообще никого не было, да и ни к кому не тянуло. Даже мыслей не возникало. С тех самых пор,
Но сейчас в ней наконец-то проснулось легкое… уважение? Интерес?
– И, как и раньше, – выдохнула она, – ты выбрала не того мужчину.
На этот раз «не того» по совершенно другим причинам, но тем не менее…
Нет, она ни за что не рискнет работой и вновь обретенной безопасностью ради мимолетного флирта. Все равно из этого ничего хорошего не получится. Собравшись, она постаралась угомонить в очередной раз разбушевавшиеся гормоны. Нет ничего глупее, чем мечтать о собственном начальнике. Вместо этого лучше произвести на него хорошее впечатление и доказать собственную незаменимость. Словом, продолжить то, чем она и так уже все неделю занималась.
Каждый шаг вверх по лестнице уже рассчитан. Не вечно же ей быть секретаршей! Она продолжит изучать дело, получит степень по истории искусств и станет куратором или оценщиком. Как и их генеральный директор, Анна Ричардсон, начинавшая с самой заурядной должности. И чем выше она заберется по этой лестнице, тем лучшую жизнь она сумеет обеспечить себе и сыну.
Главное – это Джейк, напомнила она себе сурово. Малыш на нее рассчитывает, и она ни за что его не подведет.
С этой мыслью она легко отогнала все неуместные фантазии о Вансе Ваверли и сосредоточилась на работе. Вытащив из шкафа нужную папку, она уверенно направилась в демонстрационный зал украшений на втором этаже.
Бесшумно ступая по пушистому ковру в коридоре, она слышала лишь приглушенный стук пальцев по клавиатуре и негромкие телефонные разговоры в разряженной атмосфере седьмого этажа, где находились кабинеты всех руководителей, ответственных за судьбоносные решения компании. И рано или поздно у нее здесь обязательно появится собственный кабинет.
Войдя в лифт, в котором играла приглушенная классическая музыка, Шарли нажала кнопку второго этажа, мельком улыбнулась собственному отражению в зеркале, а потом вышла и весело зацокала каблуками по деревянному паркету.
Два первых этажа почтенного здания, разменявшего уже не первую сотню лет, отвели под демонстрационные залы. Все эти залы разительно отличались друг от друга, но при этом все они были невероятно красивы и продуманы до мелочей.
Казалось, полированные дубовые доски меж картин и скульптур тянутся на целые мили, живые цветы в вазах наполняли коридор мягким ненавязчивым ароматом, а кругом царила возвышенная тишина, какая обычно бывает лишь в церкви. Удачное сравнение. Ведь сюда попадают лишь настоящие сокровища, чтобы получить оценку, а затем и новую жизнь. Добравшись до дальнего
– Шарли!
Она обернулась и увидела Джастина Доуса, главу отдела, занимавшегося драгоценными камнями.
Костлявый лысеющий мужчина сорока лет с вечно прищуренными голубыми глазами. Как он когда-то сказал, это профессиональная болезнь. Слишком уж много часов он провел, разглядывая сквозь лупу любимые сокровища.
Но сейчас он казался каким-то невероятно уставшим и измученным. Небрежно завязанный галстук, рукава рубашки закатаны до локтей, пиджака вовсе нет, а остатки волос неприлично торчат во все стороны.
– Принесла сертификаты?
– Да. – Она протянула ему папку.
– Хорошо. Даже замечательно. – Пролистав страницы, он пристально на нее посмотрел. – Здесь все точно?
– Неоднократно проверила, – улыбнулась Шарли. – А ты сам исследовал каждый камень, еще до того, как мы получили сертификаты. Не переживай, все отлично.
– Это очень важная коллекция. – Джастин глянул на зал, в котором через два дня должны были пройти торги. – Хочешь посмотреть?
– Конечно.
Взяв за руку, он отвел ее в центр зала.
В их деле главное – это освещение, и в «Ваверли» на него никогда не скупились, приглашая лишь лучших из лучших. Стеклянные витрины по периметру обшитого дубом зала так искусно подсвечивались, что хранившиеся в них драгоценности искрились и сияли, как упавшие с неба звезда или кусочки радуги.
Не удержавшись, Шарли с восхищением выдохнула, а когда они осмотрели всю коллекцию в целом, Джастин подозвал ее к одной из витрин.
– Обрати внимание на этот шедевр.
– Бог ты мой, – выдохнула она, когда Джастин подвел ее к витрине, где хранилась лишь одна драгоценность. На толстой темной подушке покоилось ни на что не похожее ожерелье.
Золотая нить, тоньше волоса, с рубинами и бриллиантами, что сверкали ярче свежей крови и…
– Оно прекрасно.
– А я что говорил? – Джастин смотрел на ожерелье влюбленными глазами. – Всего сотню лет назад его носила королева Кадрии. Его изготовили специально для нее и, поговаривают, что это работа самого Фаберже. – Он тихо вздохнул. – Жаль, теперь этого не докажешь, потому что даже члены королевской семьи уже ничего толком не знают. А жаль. Какой штрих можно было бы внести в сертификат… Но все равно, оно прекрасно.
Покачав головой, Шарли продолжала разглядывать ожерелье, мечтая к нему прикоснуться, но боялась даже на него дышать.
– Потрясающе. Но почему король Кадрии решил выставить на аукцион столько фамильных драгоценностей?
– Он собрался почтить память бабушки, открыв благотворительный фонд ее имени, и все вырученные с аукциона средства пойдут на его создание.
– Все равно жаль избавляться от семейных реликвий.
– Дорогая, не нам с тобой переживать из-за коронованных особ. У них и так всего слишком много, и отсутствия этих камушков никто даже не заметит.