Правила убийцы
Шрифт:
Игрок сфабрикует ложное обвинение.
Через полминуты лазания на коленках в гараже он нашел укрепленный на его машине передатчик. А еще через час поисков обнаружил у себя под матрасом фотографии. Передатчик он трогать не стал, а вот фотографии его перепугали до смерти. Если бы в это мгновение полицейские вошли в его дом, то он угодил бы в тюрьму на восемнадцать лет – таков максимальный срок тюремного заключения в Миннесоте.
Он принес фотографии на кухню и сжег их одну за другой, наблюдая за тем, как они корчатся в пламени газовой горелки. Когда фотографии догорели до конца и превратились
Этой ночью Бешеный заставил себя полежать в постели пятнадцать минут, потом тихонько подошел к окну и выглянул на улицу. Там повсюду виднелись освещенные окна, но еще больше было темных окон. Он снова вернулся к постели, взял две подушки, одну бросил на пол, а другую прижал к стене так, чтобы можно было на нее опереться. Впереди была целая ночь.
После трех часов сидения Бешеный начал дремать, его голова свесилась на грудь. Он встряхнулся и снова уставился в окно. Все было примерно так же, как и раньше, но продолжать наблюдать дальше у него уже не было сил. Осталось только два освещенных окна, он взял их на заметку.
Бешеный поднялся сам, поднял подушки и рухнул на постель лицом вниз. Парадоксально, но, как только он позволил себе расслабиться и заснуть, он ощутил какое-то возбуждение. Мысли мелькали в его мозгу, они походили на ночные поезда, были тяжелыми, внезапно возникали и быстро исчезали, так и не успев приобрести четкие формы. Какая-то мешанина образов: его женщины, их глаза, Лукас Дэвенпорт, драка у дома Макгаун, разбитая мигалка на машине…
Из всего этого хаоса возникла идея. Сперва Бешеный отбросил ее, потому что она походила на ночной кошмар. Но в конце концов он обдумал ее и начал выдвигать возражения одно за другим. И чем больше их находилось, тем убедительнее становилась сама идея.
Это будет выигрышный удар. А что касается наблюдения, то лучшего алиби ему не найти. Хватит ли у него отваги, чтобы нанести этот удар? Или же он будет сидеть здесь, как перепуганный заяц, дожидаясь, пока охотник свернет ему шею?
Бешеный закусил губу. Зубы вонзились так глубоко, что на следующее утро он обнаружил кровь на своей подушке. Но он все решил. Он попытается.
29
Лукас сидел на высокой табуретке. Склонившись над верстаком, он колдовал над кусками белой двухдюймовой поливинилхлоридной трубки, гайками, болтиками, алюминиевыми трубами и полосками ватина, который используют в качестве утеплителя в зимних пальто.
Он надеялся сам взять Бешеного. Но следствие превращалось в скучный и неприятный шахматный эндшпиль. Исход борьбы будет определяться, скорее всего, разного рода маневрами, а не открытой схваткой.
Тем не менее он должен быть готов и к схватке – в том случае, если такая возможность представится.
Его первая попытка смастерить глушитель стоила ему крови.
– Ну, не знаю, – проговорил он вслух.
Штука должна сработать, но внешне она выглядела ужасно. Поливинилхлоридная трубка длиной в тридцать сантиметров была разрезана вдоль и снова соединена крыльчатыми гайками, но с пропилами по всей длине разреза. Через эти щели выглядывал плотно скрученный ватин. А в самой середине помещалась
Лукас присоединил всю эту конструкцию к стволу одного из своих пистолетов, потом включил маленький магнитофон, дослал патрон в патронник, прицелился в стопку телефонных справочников и нажал на курок. Шум от выстрела был небольшой, раздался механический лязг, телефонные книги подпрыгнули, и в тот же момент глушитель вывернулся у него из рук и развалился. Острый край поливинилхлоридной трубки порезал ему средний палец.
– Сука! – выругался Лукас.
Он выключил магнитофон и пошел наверх, разглядывая порез. Рана была неглубокой. Лукас промыл ее, перевязал и снова спустился вниз.
Звук выстрела записался на магнитофон, и лязгающий звук разваливающегося глушителя тоже, но все это не было похоже на звуки обычных выстрелов.
Глушитель разлетелся на части. Внутреннюю трубку выбило из сочленения со стволом пистолета то ли выбросом газа, то ли самой пулей. Но траектория полета пули в основном не изменилась. Лукас в уме прикинул, какие изменения необходимо внести в конструкцию глушителя. Главное требование заключалось в том, чтобы его можно было легко отсоединить от пистолета и разобрать. Внешний вид значения не имел.
Закончив рассматривать глушитель, Лукас вынул пулю из телефонного справочника и внимательно осмотрел ее. Это была самодельная охотничья пуля с плоской головкой. Она была так искорежена, что для определения ее калибра понадобился бы специалист.
Лукас удовлетворенно кивнул головой. Патроны подходят, нужно еще поработать над глушителем.
И надо было сделать мишень.
Утро. Через окно в кухню проникал серый свет. Лукас пытался взбодрить себя с помощью кофе и физических упражнений. Пистолет с насаженным на него усовершенствованным глушителем лежал в замызганной спортивной сумке, которую он откопал у себя в кладовке. Ношение пистолета с глушителем было противозаконным. И, если его каким-то образом обнаружат у него в машине, он скажет, что подобрал его на улице.
Где-то неподалеку хлопнула дверца машины, Лукас взял чашку кофе, прошел по коридору и посмотрел в окно, выходившее на улицу. По дорожке шла Карла Руиц. От дома отъезжало такси. Он спрятал сумку под раковину, вернулся в спальню и натянул спортивный костюм. В дверь позвонили. Лукас пошел открывать.
– Привет, – тихо произнесла Карла. Ее лицо было опущено, и она лишь на короткие мгновения поднимала на Лукаса глаза.
– Что случилось?
– Давай-ка выпьем кофе.
– Конечно, – удивленно проговорил он. – У меня как раз только что закипела вода.
Он провел ее в кухню, в большую керамическую кружку положил полную с верхом ложку растворимого кофе и поставил перед ней.
– Вчера вечером ко мне приходила Дженнифер Кери, – сказала Карла, усаживаясь.
Она расстегнула пальто, но не стала его снимать.
– Ого! – Лукас сел напротив.
– Мы поговорили.
Лукас отвел взгляд и посмотрел в гостиную.
– Вы что же, решали мое будущее? Ты и она?
Карла слегка улыбнулась, но только чуть-чуть.
– Да, – подтвердила она и отпила кофе.