Правила жаркого секса
Шрифт:
— Почему? — удивилась Кира.
Она ведь не работает, — пояснила ей мать Галины. — Кормилец у них в семье один — Семен Голиафович. Так что ругаться ей с ним не с руки. Хотя чужая душа — потемки. Но я вам вот что скажу: если кто про Семена Голиафовича всю правду знает, то это только его жена.
И она деловито плюхнула первый блин на сковородку, над которой немедленно поднялся фонтан жирных брызг, раздалось шкварчанье и пошел характерный чад. После этого подруги поняли, что делать им тут больше нечего. И попытались тихо улизнуть. Впрочем, сделать это
— Подождите! — остановил их чей-то голос.
Девушки обернулись и увидели, что их догоняет младшая сестра Галины — Наташа.
— Вы от того, что мама вам про Голиафа говорила, не отмахивайтесь, — торопливо произнесла она. — Уж я-то наверняка знаю, что он с Галькой спал. И мало того, что спал. Но еще и почти заставлял ее помимо этого что-то делать. Поэтому он матери денег и передал, чтобы она язык не распускала.
— Семен Голиафович дал вам денег? — изумилась Леся.
Сестра Галины задумчиво кивнула:
— И я думаю, что Галину через его делишки и убили.
— А что за делишки такие? — сгорая от любопытства, спросила Кира.
Да уж темные делишки, — мрачно произнесла Наташа. — Галина уже и не хотела в этом участвовать. А он ее уволить грозился. Да еще по такой статье, чтобы ее потом нигде и ни на одну приличную работу не взяли. Вот какой гад!
— В самом деле гад! — согласилась с ней Леся, еще толком не зная, верить или не верить девушке. — А чего он конкретно добивался от Галины? Что она должна была делать?
— Опыты он какие-то проводил, — понизив голос, произнесла Наташа. — И Галину заставлял ради этого трахаться с разными противными старикашками из числа тех, кто у них в санатории останавливался. Сестра говорила, что одному из них вообще под восемьдесят было. Песок из него сыпался. Весь в морщинах, а туда же. Секс ему с молоденькой подавай.
— Фу-у! — поморщилась Кира. — Это же притон какой-то получается.
— Вот вам и фу, — вздохнула Наташа. — А потом у Галины Толик появился. Она его очень любила. И Семену Голиафовичу так прямо и заявила, что с его похотливыми старикашками больше спать не будет. Если ему так надо, то пусть нанимает проститутку, ей платит. А у нее любовь образовалась.
— И он что? В смысле, Семен Голиафович?
— Вроде бы согласился, — пожала плечами Наташа. — Только через несколько недель после этого Галину и убили. Вот так-то.
Но в это время раздался голос ее матери, призывающий дочь обратно. И Наташа, не прибавив больше ни слова к своему рассказу, умчалась домой.
— И что ты насчет всего этого думаешь? — спросила Кира у подруги.
Леся промолчала, не желая говорить, что теперь, после слов матери и сестры Галины, главврач их санатория представляется ей каким-то жутким монстром. И больше всего на свете Лесе сейчас хотелось махнуть рукой на всю эту историю и просто вернуться назад, домой в Питер, попросту
— Поехали к жене Голиафа, как ребята и предлагали, — решила Кира, видя, что из подруги не вытащишь ни слова. — Хорошо, что она тоже в Луге проживает. Просто не представляю, что бы мы делали, если бы она жила в Питере.
В отличие от нее Леся, напротив, четко себе представляла, что бы она стала делать, окажись в родном Питере. Забралась бы в свою родную квартирку, забилась бы на диван и накрылась с головой теплым пледом из овечьей шерстки, отгородившись таким образом от всего мира, полного злых врачей, маньяков и чересчур деятельных подруг.
Но делать было нечего, мечты остались мечтами. А девушки в сопровождении притихших Олега с Димой отправились с визитом к жене Голиафа. Она жила в симпатичном бело-розовом коттедже, окруженном со всех сторон садом. Ажурные, но крепкие ворота были заперты. По саду носилась огромная кавказская овчарка, один вид которой отбивал всякую охоту проникать на охраняемую ею территорию.
— Кто там? — раздался хрипловатый женский голос, когда Леся надавила на кнопку переговорного устройства, вмонтированного в калитку.
Подруги переглянулись — что-то в голосе их насторожило. Была в нем какая-то замороженная сонливость. Да и гласные женщина тянула как-то чересчур уж протяжно. Однако, услышав, что к ней приехали от Семена Голиафовича, женщина больше ничего уточнять не стала. А просто щелкнула пультом, отворяя калитку. Овчарка тут же оживилась. И, оскалив зубы, подскочила к воротам. При этом слюна буквально капала у нее с клыков. Шерсть на загривке встала дыбом. И вообще, весь ее внешний вид был далек от дружелюбия.
Ни слова не говоря, Леся захлопнула калитку перед носом злобного монстра в собачьей шкуре и во второй раз нажала на кнопку переговорного устройства.
— Что еще? — поинтересовался тот же голос.
— У вас тут собака, — сказала Леся. — Она нас не пускает! Уберите ее!
— Вот еще! — неожиданно расхохоталась женщина, и подруги с удивлением поняли, что она попросту пьяна. — Хотите войти, идите! А я на вас посмотрю. Хоть какое-то развлечение будет!
— Погоди, — остановил Олег Киру, уже готовую шагнуть навстречу зубастому чудовищу.
С этими словами он засунул руку в карман брюк и вытащил оттуда небольшую коробочку. Затем направил ее в сторону злобно наблюдающей за ним собаки. И через мгновение овчарка задрожала всем телом, жалобно заскулила и отступила назад.
— Еще немного подождем, — сказал Олег, удерживая девушек. — Сейчас она должна лечь.
Внезапно в глазах овчарки отразилось изумление. Затем ее лапы стали подгибаться. Она зашаталась и в самом деле плюхнулась мохнатым, тяжело ходящим боком на траву.
— Теперь можно идти, — сказал Олег. — Она нам не опасна.