Правильные тосты
Шрифт:
*****
Мы рождаемся с криком, а умираем со стоном. Так выпьем же за то, чтобы наша жизнь прошла со смехом!
Моё
*****
Как-то под конец лета поехал один мужик на природу. И решил по старой памяти пробежаться по лесу. Оставил жену с подругой у машины, перевязал шнурки на кроссовках и двинулся в путь. Сначала он просто быстро шел, разогревая мышцы, а потом побежал, постепенно наращивая темп.
«Почему-то безответственное ощущение, что ты сейчас побежишь, и бежать тебе
Пробежав километров пять, он повернул на развилке и метрах в ста впереди увидел бегущего парня. И было в его манере бега, его одежде и внешности что-то до боли знакомое. Но мужик все никак не мог вспомнить – то ли встречал его, бегая по утрам в городском парке, то ли еще где-то. И мужик попытался нагнать парня. Бежал мужик нарочито шумно: задевая ветки, шаркая по тропе, громко отдуваясь. Но парень явно был намерен бежать сам по себе и не оборачивался, а нагнать молодого после пройденной пятерки представлялось делом сложным.
И тут парень, не замедляясь, на бегу стянул с себя майку. Мужика словно холодом обдало. И сразу вспомнилось, откуда это все: и бег такой, и внешность, и одежда. На спине парня под левой лопаткой розовел еще свежий шрам. Точно такой же, но почти теперь не заметный, был на спине мужика, и впереди него бежал, несомненно, он сам. И мужик решился любой ценой догнать бегущего впереди.
Вот уже и под ключицами ломит, и в боку колет, дыхание совсем сбилось, да и ноги того и гляди откажутся повиноваться. Но мужик упрямо метр за метром сокращал дистанцию.
Тропинка выходила из леса и вела к мосткам у лесного озера. Парень вбежал на мостки и с криком «Так будет всегда!» оттолкнулся от последнего пролета. И в этот самый момент мужик догнал парня – вспышка! – и в воду ныряет уже один человек.
Я желаю тебе бежать не от себя, а бежать к себе!
*****
Уже вторую неделю дядю Сидора мучила бессонница. И сейчас, когда пошел третий час ночи, сна у него не было ни в одном глазу. Осторожно откинув одеяло, он встал с постели. Подойдя к столу, взял спички и папиросы и направился к двери. Вдруг под ногой скрипнул пол, и дядя Сидор замер, прислушиваясь, не разбудил ли он кого-нибудь. Но в доме стояла тишина, лишь во сне глубоко вздохнула жена, да за печкой прерывистыми трелями, как бы разговаривая сам с собой, стрекотал сверчок. Выйдя в сени, дядя Сидор поежился от прохлады, надел старый драный плащ, запахнулся, сунул ноги в калоши и вышел во двор.
Спускаясь с крыльца, дядя Сидор споткнулся о забытую там лопату, и та звонко ударилась об отмостку дома. В ответ забрехал соседский пес. Свой же Джерри сейчас был в бегах – жена с вечера спустила его с цепи, и он удрал за забор. «Ну всех ей жалко», – Сидор немного сердился на жену. В прошлую субботу, по ее просьбе съездив к теще спахать огород, он вместо благодарности получил там в свой адрес одни замечания и колкости. Теща, полтора года назад похоронившая мужа, хотела переехать к дочери, а свой дом оставить только что женившемуся младшему сыну. Сидор же, зная характер «мамы», был резко против.
Сунув
Обойдя кругом огород, он подошел к дому. По приставленной лестнице он поднялся до перекинутого через крышу трапа и залез на конек. Устроившись там на корточках, дядя Сидор наконец закурил. Конек крыши был излюбленным местом сына-пятиклассника. После того, как уволившийся в запас дядя Коля – сводный брат Сидора – подарил настоящий военный бинокль, сын и вовсе обосновался на крыше, проводя там с приятелями дни напролет. Да и сам Сидор любил смотреть с крыши – любовь, оставшаяся с того времени, когда и он был таким же сорванцом.
Папироса обожгла губы, и он бросил окурок вниз. Дядя Сидор поднялся во весь рост и взглянул на лежащую внизу деревню. Нигде не было видно ни огонька, деревни вообще не было заметно. Лишь темный массивный силуэт стоящей на холме реставрируемой церкви и приставленных к ней лесов выделялся на фоне звездного неба. Дядя Сидор подошел к краю крыши, скинул плащ и калоши, оттолкнулся и, как птица, полетел…
Желаю тебе, чтобы эта земля и этот воздух давали тебе силы жить, любить, работать и летать!
*****
«В воздухе нет времени. Если нет ветра, нет света. Когда луна и звезды за спиной. Нет тела, нет ни рук, ни ног. Поэтому неизвестно, красиво ли я лечу. Будь кто-то рядом, что бы он про меня сказал? Ничего. Не заметил бы. Не верится, что вообще что-то есть. Должно быть, такие же ощущения были у Бога. Интересно, а Бог сомневался, что ОН – есть?» – такие мысли проносились в голове у Сидора. Он летел, кружа над невидимой и, значит, несуществующей землей.
В воздухе Сидор никогда не занимался высшим пилотажем, не прибегал к пируэтам. Он просто летел, планируя, плавно меняя высоту и разворачиваясь. Хотя, быть может, он просто висел в воздухе. Ведь не видно ни зги.
И вдруг все стало проясняться. Тонкой линией обозначился на востоке горизонт. Сидор стал терять высоту. Вглядываясь в неясные очертания земли, он долго пытался определить, где находится. Наконец, он разглядел полузаросшее озеро. «Ага, до рассвета успею», – подумал Сидор. Он никогда не знал, куда летит, но ни разу не отдалялся от дома. Сидор взял обратный курс.
Незамеченным, расплывчатой тенью со стороны восходящего солнца Сидор мягко опустился на крышу. Он подобрал свою одежду, сбросил ее вниз, спустился по лестнице и, стоя на влажной от росы траве, стал быстро одеваться. Летать в тельняшке и кальсонах все-таки было холодно. Запахнув драный плащ, Сидор направился к крыльцу. На ступеньках, свернувшись клубком, примостился кот. Сидор ласково потрепал кота по загривку. Севка поначалу дернулся, приготовившись дать деру, но, опознав хозяина и почувствовав, что ему ничего не угрожает, вальяжно зевнул, потянулся и опять устроился спать.