Правильный пацан
Шрифт:
– Ну как же! – фыркнула Тамара. – Там же Ритина мамулечка мается! Можно сказать, будущая Сережина теща. С суицидальными наклонностями.
Возражать Виталию не хотелось, но и слушать подобные отзывы о попавшей в беду женщине тоже было не слишком приятно. Поэтому он попытался плавно перевести разговор в другое русло:
– Одного только не понимаю, как они собираются попасть в больницу, если к Ритиной матери никого не пускают?
– Сережа ведь теперь при деньгах, – воскликнула Тамара язвительно. – Он ими сорит направо и налево.
– Ты хочешь сказать, что он повез в больницу деньги? – догадался Виталий.
– А как же? Нужно ведь оплатить уход за несчастной женщиной. Продуктов ей подкинуть, лекарств импортных… За деньги можно ее вообще из больницы вытащить. – Тамара крутанулась на пятках, чтобы понаблюдать за реакцией мужа на свои слова. – Нам ведь втроем плохо жилось, правда? Впятером веселее. Рита станет нас уму-разуму учить, а ее мамаша будет раз в месяц вешаться или вены резать… Не соскучишься!
– Глупости, – неуверенно произнес Виталий. Трудно спорить с женщиной, на которой нет ничего, кроме сиреневых трусиков.
– Глупости? – переспросила Тамара, колыхнув грудями. – Интересно, что ты запоешь, если они вернутся сюда не вдвоем, а втроем!
– Никто просто так пациентку психиатрической лечебницы не отпустит.
– Просто так – никто. А если за доллары?
Виталий, наконец, посмотрел жене в глаза и подумал, что если бы тот пыл, с которым она рассуждает о деньгах, превратить в любовную страсть, то ей бы цены не было.
– Врачи уже по домам разошлись давно, – сказал он. – Вопросы о выписке с утра решают, а не ночью.
– Тебе от этого легче? – осведомилась Тамара, подбоченясь. – Ну, перенесут решение вопроса на завтра. И что?
– Утро вечера мудренее, – напомнил Виталий, у которого от желания заломило скулы. – Иди ко мне.
– Щас же, разогналась!
Странное дело, но базарные интонации, прозвучавшие в голосе жены, распалили Виталия еще сильнее.
– Иди сюда, – повторил он, начиная слегка гнусавить от нетерпения. Его кадык заходил ходуном, перегоняя набегающую слюну.
– Ты мне сначала пообещай одну вещь, – сказала Тамара, не двигаясь с места.
– Обещаю.
– Что обещаешь?
– Все, что хочешь. Для тебя хоть звезду с неба.
– Мне не нужна звезда. Мне другое нужно.
– Что? – Виталий свесил ноги с кровати, готовясь к внезапному прыжку.
– Те проклятые бумаги, которые принес Сергей, – заговорила Тамара, – это из-за них нам пришлось съехать с квартиры. Значит…
– Значит? – кивнул Виталий, прикидывая расстояние до сиреневых трусов. Какие-то цветочки, узоры. Очень мило, но не век же на них пялиться.
– …Их нужно отнести, куда следует, – решительно закончила Тамара.
– Твои трусики?
– Бумаги!
– А, конечно, конечно, – закивал Виталий. – А куда именно?
– У меня такое впечатление, что ты меня не слушаешь!
– Я тебя очень
– Прекрати паясничать! – топнула пяткой Тамара. – С тобой серьезно, а ты…
– Оп!
Оттолкнувшись обеими ногами от пола, Виталий ринулся вперед, как бык, не видящий перед собой ничего, кроме вожделенной тряпицы. Как кот, подстерегший мышку. Как…
– Уй!
Проскочив мимо увернувшейся Тамары, он врезался в чугунную батарею, а добыча проворно ускользнула из комнаты и, потеряв по дороге шлепанец, укрылась в ванной комнате.
– В чем дело? – возмущался Виталий, прохаживаясь перед запертой изнутри дверью. – Что за фокусы? Я тебе муж или кто?
– Ты когда-нибудь бывал возле кагэбэшных контор? – ответила Тамара вопросом на вопрос.
– А что?
– Там специальные почтовые ящики установлены. Для анонимных посланий.
– Ну? – насторожился Виталий.
– Нужно взять эти проклятые бумаги, пока нет Сергея, и передать их по назначению.
– Надо подумать. Выходи, обсудим.
– Фигушки! – пропела Тамара из-за двери. – Сначала скажи, что ты согласен.
– Я? – крикнул Виталий из кухни, куда он временно переместился, пока суд да дело. – Конечно, согласен… Уф! – Чтобы слегка охладиться, пришлось вскрыть пивную бутылку и сделать пару хороших глотков. – Я на все согласен! – заверил он жену, обнаружив на подоконнике стакан с недопитой водкой.
– Тогда неси бумаги сюда.
– Зачем они тебе в ванной? – удивился Виталий, когда обжигающая порция спиртного успешно проскочила гортань и растеклась в желудке.
– Хочу убедиться, что Сергей их никуда не задевал, – пояснила Тамара. – Он ведь сам что-то мутит, мутит, а нас даже в известность о своих планах не ставит.
– Давай вместе поищем, – предложил Виталий, перекрикивая плеск льющейся из крана воды.
– Знаю я твои совместные поиски. Сам справишься.
– Да самому как-то скучно, – пожаловался Виталий, ощущающий себя так, словно между ног ему присобачили маленькую самонаводящуюся ракету, стремящуюся во что бы то ни стало поразить цель. – Я вышел из того возраста, когда подобные проблемы решаются в одиночку.
Тамара торжествующе рассмеялась:
– Тогда предлагаю обмен! Ты мне – бумаги. Я тебе – все, что на мне есть, включая правую тапочку.
– Тапочку можешь оставить! – воскликнул Виталий, метнувшись из коридора в комнату. Он был счастлив, и ему хотелось делать широкие жесты, быть щедрым, великодушным.
Но, подбежав к сумкам с вещами, составленным в углу, он замер и обескураженно пробормотал:
– Ох-хо!..
Вспомнились суматошные сборы, когда возвратившийся домой Сергей подгонял его и Тамару, ругая их почем зря за то, что они провалялись в постели, вместо того чтобы подготовиться к переезду, как им было велено. Это так походило на паническое бегство, что Виталий впопыхах забыл зубную щетку. Но не только ее.