Правило двух минут
Шрифт:
Холмен вылез из автобуса за два квартала до мотеля. Поллард забеспокоилась, как бы он ее не заметил, но он даже ни разу не обернулся. Она удивилась: Холмен словно не замечал окружающий мир.
Он дошел до мотеля, но, вопреки ее ожиданиям, не стал заходить внутрь. Обойдя здание, он забрался в свою машину, и ей пришлось продолжить преследование.
Сначала Холмен поехал на юг по бульвару Сепульведа. Поллард не отставала от него, держась на расстоянии пяти-шести машин. Внезапно Холмен удивил ее. Он остановился у пандуса и купил букет цветов у одного из вечно слоняющихся там торговцев.
«Что
Она догадалась, в чем дело, когда через несколько кварталов Холмен притормозил у кладбища и свернул на одну из аллей.
39
Подбиравшееся к зениту солнце палило вовсю, и дышать было невозможно. Полированные надгробные плиты напоминали разбросанные в траве монеты, а девственно чистая, безупречно подстриженная зелень так ярко отливала на солнце, что Холмен потянулся за темными очками. Термометр на приборной панели показывал девяносто восемь градусов, а часы — 11.19. Холмен случайно увидел себя в зеркале и замер: на мгновение темные очки стали его старыми очками, отдельные пряди волос прилипли к вискам, и в отражении он был моложе, явно моложе — на него смотрел тот самый Холмен, который весело отрывался вместе с Чи, курил, кололся и угонял машины, пока его жизнь не вышла из-под контроля. Холмен снял очки. Напрасно он купил их тогда.
Учитывая будний день и жару, посетителей на кладбище почти не было. В дальнем конце проходили похороны, и небольшая группка скорбящих сгрудилась под тентом.
Холмен поехал в сторону могилы Донны и остановился на том же месте, что и в прошлый раз. Когда он открыл дверцу, жара обрушилась на него мощной волной, а слепящий блеск заставил Холмена заморгать. Он снова потянулся за очками, но подумал — нет, я не хочу приходить к ней таким, каким был когда-то.
Холмен положил цветы на ее могилу. Те, что он привез в прошлый раз, почернели и засохли. Холмен собрал старые цветы и очистил могильную плиту от опавших листьев и лепестков. Он сгреб в кучу остатки букета и выбросил в мусорный бак возле дорожки. Взяв свежие цветы, он разложил их по могиле.
Холмен ругал себя за то, что не принес вазу. По такой жаре, да еще без воды, цветы завянут к концу дня.
Еще больше он разозлился, подумав, что всегда был из тех людей, которые вечно все портят.
Он присел на корточки и прижал ладонь к могильной плите. Горячий металл обжигал руку, но Холмен прижимал ее все сильнее. Пусть горит.
— Прости, — шепнул он.
— Холмен?
Холмен обернулся через плечо и заметил идущую к нему Поллард. Он встал.
— Вы думали, я пошел грабить банк?
Поллард остановилась рядом с ним и посмотрела на могилу.
— Мать Ричарда?
— Да. Донна. Я женился бы на этой девушке, но вы сами все понимаете.
Холмен почувствовал, как по щеке у него скатилась слезинка. Поллард подняла глаза и внимательно посмотрела на него.
— С вами все в порядке?
— Нет, не все.
Холмен прочитал надпись на плите. Донна Баник. А должна была быть Донна Холмен.
— Она гордилась им. Я тоже, хотя теперь я думаю, что у парня не было шансов, во всяком случае, не с таким отцом.
— Макс, не надо.
Поллард
— Когда я сидел в тюрьме, то старался поверить в Бога. Это одна из двенадцати ступеней, ну, вы знаете. Вы должны препоручить себя высшей силе. Говорят, высшая сила — это не обязательно Бог, но кого они пытаются обмануть? Тогда мне действительно хотелось почувствовать себя в руках Провидения — узреть небеса, ангелов, Бога на престоле.
Холмен пожал плечами, затем снова посмотрел на табличку с именем. Донна Баник. Он задумался, стала ли бы она возражать, если бы он заменил ее. Он мог подкопить денег и заказать новое надгробие. Донна Холмен. Потом он вдруг почувствовал, как на глаза навернулись слезы при мысли, что она, наверное, устыдилась бы его фамилии.
Холмен вытер слезы.
— Я получил письмо… Донна написала мне, когда Ричи закончил полицейскую академию. Она гордилась тем, что он не похож на меня, что он полицейский. Вы, наверное, думаете, что это жестокость с ее стороны — нет, напротив. Я был благодарен ей. Донна в одиночку вырастила нашего мальчика. От меня они помощи не получали. Я оставил их ни с чем. А теперь я надеюсь, что нет никакого Царствия Небесного. Не хочу, чтобы она оттуда видела все это. Не хочу, чтобы она узнала, как закончил ее сын.
Холмену стало стыдно, что он говорит такое. Поллард застыла как статуя. Губы сжались в тонкую линию, лицо помрачнело. Холмен посмотрел на нее и увидел, как из-под темных очков по щекам стекают слезы.
Холмен растерялся, и его тело сотрясли рыдания. Он старался побороть их, но в горле стоял комок, слезы катились градом, и его захлестнуло осознание того, сколько боли он причинил близким людям.
Он почувствовал прикосновение Поллард. Она бормотала что-то, но он не разбирал слов. Она крепко прижалась к нему, и он обнял ее, не переставая рыдать. Он не мог точно сказать, как долго он плакал. Через некоторое время Холмен успокоился, но по-прежнему продолжал обнимать Поллард. Так они и стояли, прижавшись друг к другу. Затем до Холмена дошло, что происходит. Он отшатнулся.
— Простите.
Поллард не выпускала его руки, но молчала. Холмену хотелось, чтобы она хоть что-то сказала, но она отвернулась, чтобы вытереть слезы.
Холмен откашлялся. Ему по-прежнему нужно было поговорить с Донной, и он не хотел, чтобы Поллард слышала это.
— Послушайте, я хочу немного побыть один. Все будет в порядке.
— Конечно. Я понимаю.
— Почему бы не устроить сегодня выходной?
— Нет-нет. Я хочу просмотреть отчеты. Управлюсь сама. Вы не возражаете?
— Конечно нет.
Поллард снова коснулась его руки, и он потянулся, чтобы дотронуться до нее, но она отвернулась. Холмен смотрел, как она идет к машине под невыносимо палящим солнцем, садится в нее и уезжает. Затем он перевел взгляд на могильную плиту.
Глаза Холмена снова наполнились слезами, и он был рад, что Поллард ушла. Он присел на корточки и поправил цветы. Они уже начали вянуть.
— В чем бы он ни провинился, он был нашим ребенком. Я сделаю то, что должен.