Правило двух минут
Шрифт:
— Ясно.
Холмен не помнил телефон мотеля, где должен был поселиться. Леви проводил его в приемную, и Уолли написал ему номер. Полицейский пообещал позвонить, как только выяснится что-то еще. Холмен от души поблагодарил Леви за то, что он уделил ему время.
Когда Леви уже уходил, Холмен остановил его.
— Капитан?
— Да, сэр?
— Мой сын был хорошим офицером?
Леви кивнул.
— Да, сэр. Хорошим. Прекрасный молодой человек.
Холмен смотрел вслед уходящему офицеру.
— Что они сказали? — спросил Уолли.
Холмен молча развернулся и направился к машине. Он наблюдал, как полицейские
3
Новое жилище Холмена представляло собой трехэтажное здание в квартале от Вашингтонского бульвара в Калвер-Сити, втиснутое между авторемонтной мастерской и магазином «Все для дома» с железными решетками на окнах. Мотель «Пасифик гарденз» был одним из шести в списке, который Гейл Манелли предоставила Холмену для выбора. Чистый, дешевый, к тому же расположен по маршруту следования автобуса, на котором можно без пересадки добраться до работы.
Уолли остановился перед главным входом и заглушил двигатель. Они заехали в ОИЦ, чтобы Холмен подписал бумаги и забрал вещи. Теперь он официально числился освобожденным под надзор. Он вышел на волю.
— Я понимаю, дружище, начинать всегда нелегко, — сказал Уолли. — К тому же на тебя такие новости свалились. Если хочешь, можешь остаться еще на несколько дней. Переговорим обо всем. Встретишься с тем, кто ведет расследование.
Холмен открыл дверцу, но не выходил. Он понимал, что Уолли волнуется из-за него.
— Устроюсь и позвоню Гейл. Хочу еще сегодня добраться до отдела транспортных средств. Надо как можно скорее разобраться с правами.
— Это тяжелый удар, приятель. Не успел вернуться к нормальной жизни, как сразу такая трагедия. Держись! Гони прочь темные мысли. Не сдавайся.
— Никто и не думал сдаваться.
Уолли внимательно посмотрел на Холмена, ища подтверждение словам. Холмен старался выглядеть бодро, но Уолли, похоже, не поверил.
— Тебе придется пережить черную полосу, Макс… минуты отчаяния, когда тебе будет казаться, что ты похоронен заживо. Ты обойдешь все винные магазины и бары, но все равно будешь терзаться своими мыслями. Если почувствуешь, что пал духом, позвони.
— Со мной все в порядке, Уолли. Не переживай.
— Просто не забывай, что есть люди, готовые тебя поддержать. Не всякому случалось опускаться так глубоко на дно, как тебе, значит, у тебя от природы сильный характер. Ты хороший человек, Макс.
— Мне пора, Уолли. Дел хоть отбавляй.
Уолли протянул ему руку.
— Если что — звони. Я рядом.
— Спасибо, братишка.
Холмен взял с заднего сиденья пакет с одеждой, выбрался из машины и помахал на прощание рукой. Он договорился, что займет одну из восьми однокомнатных квартир в «Пасифик гарденз». Пять из шести других жильцов были законопослушными гражданами, а один, как и Холмен, числился освобожденным под надзор. Холмен не раз задумывался, предоставляют ли скидку за то, что приходится жить рядом с преступниками. Скорей всего, там обитают какие-нибудь бомжи, которые счастливы иметь хотя бы крышу над головой.
Что-то
Управляющий мотелем, пожилой негр по имени Перри Уилкс, помахал рукой входящему Холмену. Старик владел зданием и жил в единственной квартире на первом этаже. Регистрационной стойки, как в настоящем мотеле, в «Пасифик гарденз» не было, поэтому Перри восседал за столом, стоявшим в уголке у входа, откуда мог наблюдать за всеми посетителями.
Перри мельком глянул на пакет Холмена.
— Привет. Это весь ваш багаж?
— Да, весь.
— Ладно, значит, с настоящего момента вы официально считаетесь жильцом. Вот вам два ключа. Они настоящие, металлические. Если потеряете, лишитесь залога за ключ.
Холмен уже заполнил соглашение об аренде и заплатил за две недели вперед плюс сто долларов за уборку и шесть долларов за ключи. Пока Холмен осматривался, Перри наставительным тоном просвещал его насчет шума по ночам, поздних сборищ, курения табака и марихуаны в комнате. Наконец он потребовал заверения, что плата будет вноситься вовремя, а именно каждые две недели авансом. Все уже было улажено, от Холмена требовалось только показаться на глаза хозяину и заселиться — подобная четкость отличала Управление тюрем в целом и Гейл в частности.
Перри вытащил ключи из ящика и вручил их Холмену.
— Это от двести шестой, прямо над нами. У меня есть еще одна пустая на третьем этаже, выходит на задний двор, но сначала посмотрите двести шестую — самая хорошая комната. Если не понравится, я вам отопру другую.
— А окна у нее на улицу?
— Да. Прямо над нами. Чудесный вид, я скажу.
— Вода из кондиционеров капает прямо на прохожих.
— Слышал, слышал — это все ерунда.
Холмен поднялся к себе. Он так и думал — самая обычная однокомнатная квартира с выцветшими желтыми обоями, потерявшей товарный вид двуспальной кроватью и двумя мягкими стульями с обивкой в цветочек. В квартире имелась отдельная ванная и то, что Перри назвал «кухонькой» — плитка с одной конфоркой, поставленная на крохотный холодильник. Холмен прислонил пакет с одеждой к кровати и открыл холодильник. Он оказался абсолютно пустым, но сиял чистотой, и новая лампочка ярко горела. В ванной тоже было идеально прибрано и пахло хвойным освежителем. Холмен подставил сложенную горстью ладонь под кран и выпил воды, после чего посмотрел на себя в зеркало. Лицо осунувшееся, в уголках глаз собрались морщинки. Коротко стриженные волосы запорошила седина. Он не мог вспомнить, чтобы хоть раз в Ломпоке видел свое отражение. Он выглядел уже далеко не мальчиком, к тому же чувствовал себя мумией, восставшей из мертвых.
Холмен сполоснул лицо прохладной водой, но слишком поздно понял, что ему нечем вытереться. Он смахнул воду рукой и вышел из ванной мокрым.
Он присел на краешек кровати, порылся в бумажнике, где лежали номера телефонов, и позвонил Гейл Манелли.
— Это Холмен. Я у себя.
— Макс! Мне так жаль твоего сына. Как ты?
— Еще не знаю. Мы, в общем-то, не были близки.
— Но он же твой сын.
Повисла пауза: Холмен не знал, что сказать.
— Просто надо собраться, — наконец вымолвил он, потому что знал: Гейл ждет ответа.