Правило русского спецназа
Шрифт:
— А я вправе послать его подальше. Ну так и быть, отвечу: этот упрямец никак не хочет открыть сейф, — Утконос ткнул большим пальцем через плечо, где в стену был вмонтирован огромный сейф.
— Всего и проблем? — удивился Бродяга. — Выломаем ящик, а на «Заступнице» откроем со всеми удобствами.
— И капитану достанется пятая часть, — заорал Утконос, — не жирно ли будет Падальщику, а? Сидит там в кресле, а мы тут жизни кладем! Я пять человек потерял…
— Это твои проблемы, — холодно сказал Лэнс, — по правилам всю
— Ты не понимаешь, Лэнс, — вкрадчиво сказал Утконос, поднимаясь на ноги, — мы откроем сейф здесь и поделим содержимое между нами, абордажниками. Капитану и команде, протирающей штаны на «Заступнице», хватит и стоимости груза. Ну, по рукам?
— Нет, не по рукам, — Полубой выпятил челюсть и шагнул вперед, — делить будем на всех.
— Ты что, кретин, не понимаешь? Твоя доля меньше всех, так хватай удачу, пока она рядом.
— Мы будем делить на всех.
— А ты что скажешь, Лэнс?
— Ты зарвался, Диего.
— Ну вы сами этого захотели, — прошипел Утконос и внезапно сделал стремительный выпад, целясь Лэнсу в грудь.
Выхватить саблю времени уже не было, и Полубой ударил сбоку по лезвию шпаги, сбивая ее в сторону. Ладонь резанула острая боль. Шпага пропорола Лэнсу рукав скафандра. Бродяга вскрикнул, схватившись за плечо. Полубой рванул из ножен саблю и, ощутив движение за спиной, прыгнул в сторону. Палаш одного из подручных Утконоса скользнул по откинутому назад шлему. Ответным ударов Касьян рубанул противника по лицу. Протяжно закричав, пират схватился за глаза, выпустил палаш и, повалившись на пол, забился в судорогах.
— Этот урод — мой, — крикнул Утконос. Крутанув шпагой мельницу, он пригнулся и двинулся на Полубоя. По уверенным движениям Касьян понял, что перед ним опытный противник. К тому же, как он знал, кромки лезвия шпаги Утконоса были покрыты келимитом, так что сабля не давала Касьяну преимущества. И все же Утконос поторопился. Если бы он видел, как бился Полубой в грузовом трюме, он вряд ли бы решился на открытый поединок.
Он показал колющий удар в лицо, резко сменил направление, намереваясь ударить по внутренней стороне бедра, туда, где проходила бедренная артерия. Он не хотел убивать сразу, ему хотелось, чтобы противник истек кровью, видя триумф своего врага. Беда для Утконоса состояла в том, что его движения казались стремительными только ему.
Полубой аккуратно отвел сбивом шпагу и кончиком пера — обоюдоострым утолщением в верхней четверти лезвия провел тот же секущий удар, который намеревался провести Утконос.
Диего охнул, отступил, взгляд его опустился вниз. Из разреза скафандра толчком выбилась струйка крови. Лицо Утконоса покрыла смертельная бледность, он непонимающе взглянул на Полубоя, который опустил саблю и спокойно смотрел на него. Внезапно ноги пирата подломились и он тяжело опустился
— Сволочь… аптечку… мне…
— Ты сам знаешь, что это не поможет, — равнодушно сказал Полубой.
— Я тебя… с того света… достану, — с трудом выговорил Утконос, покачнулся и медленно завалился на бок.
— Бросай оружие, — рявкнул Полубой.
Два пирата, загнавшие Лэнса за пульт канонира, в страхе бросили сабли.
Полубой оглядел остолбеневших пленных, указал капитану на кресло.
— Присаживайтесь, капитан.
Тот тяжело рухнул в кресло, не сводя с него глаз. Полубой огляделся, нашел неповрежденный пульт и вызвал «Божью заступницу».
— …лично! Прогуляетесь за борт, ублюдки недоделанные, и тогда… — лицо Падальщика напоминало цветом переваренную свеклу. Изо рта летела слюна, глаза метали молнии, готовые испепелить любого, кто попадется на глаза.
— Капитан, — прервал излияния Росса Полубой, — транспорт наш.
С полминуты Падальщик дышал широко открытым ртом, восстанавливая дыхание.
— Какого черта молчали?
— Были проблемы, капитан.
— Где Лэнс, где Утконос, сколько людей потеряли?
— Лэнс — вон, перевязку делает. Утконос убит. Потеряли восемь человек.
Падальщик снова зашелся ругательствами, но теперь Касьян подождал, пока капитан выговорится. Росса можно было понять — теперь ему придется набирать новых абордажников, а на Акмоне свободных людей было немного. Там в основном отдыхали команды других кораблей, капитаны которых работали на гетайров. Стало быть, придется перекупать абордажников, а это всегда чревато непредусмотренными расходами.
— Что с караваном? — спросил Полубой, когда Падальщик выговорился.
— Караван наш, — проворчал Росс.
Неарх подоспел вовремя. Эсминец и фрегат бросились в самоубийственную атаку, давая время корветам уничтожить пиратов или увести часть конвоя, но даже этого не удалось. Эсминец взорвался от прямого попадания совмещенного залпа всей эскадры гетайра, а на фрегат набросились два корабля и взяли его на абордаж. Неарх устремился в погоню за уходившими кораблями герцогства Майнц-Габсбург, однако прекратил преследование и вернулся к каравану. Уйти удалось только одному транспорту республики Луара в сопровождении единственного корвета. Их отпустили, хотя могли уничтожить без всяких хлопот.
Все это Падачыцик выложил с кислой физиономией, явно сожалея, что на его долю пришлось лишь одно грузовое судно.
— Что в трюмах? — спросил он.
Полубой повернулся к капитану транспортника.
— Будет лучше, если вы не станете темнить, — посоветовал он.
Капитан не стал упрямиться. Корабль вез груз френиумиевой руды, что вызвало новые проклятия Падальщика.
— Зачем так раздражаться, капитан, — рассудительно сказал Лэнс, подошедший к экрану, — думаю, гетайры выкупят у нас грузовик вместе с грузом.