Правитель Пустоты. Цветок пустыни
Шрифт:
— Это все можно сделать позднее. А вот мое любопытство ждать не будет.
Девушка страдальчески поморщилась, но послушно села на кровать, принимая из рук матери блюдо с лепешками. Ее недельный лимит энергии для скандалов был исчерпан благодаря Ашу. А требовательность правительницы Бархана никогда не знала границ.
Мать и блудная дочь долго беседовали. За холодным травяным настоем разговор проходил неторопливо. Больше всего матриарха, конечно же, интересовал мир поверхности, таинственный спутник Лантеи и подробности ее долгого путешествия. И далеко не сразу эта властная женщина
— Змеиный укус, — негромко сказала девушка.
— И ничем нельзя было помочь?
— Мы обнаружили ее слишком поздно.
— Эван’Лин милостива не ко всем своим детям, — тихо изрекла матриарх, ее благородное лицо застыло как маска. — Всегда недолюбливала этих ползучих гадов.
— Да, я тоже, — Лантея вгляделась в величественный профиль матери. — А все же, раскрой мне тайну этой куколки. Почему она попросила принести ее тебе?
— Когда мы обе были еще совсем детьми, то не поделили эту игрушку между собой. Такая детская глупость. Я тогда сказала очень жестокие слова, из-за которых и начался разлад между нами.
— И что это были за слова?
— О том, что если я захочу, то у меня будет сотня кукол лучше этой, потому что я будущая правительница. А сестре ничего не достанется в жизни, кроме этой тряпичной куклы.
Обе хетай-ра замолчали, думая о чем-то своем. Гибель Чият незримой тенью наложила отпечаток на судьбу каждой из них.
На пороге спальни тихо появилась прислужница. Она стояла, склонив голову, ожидая, когда матриарх обратит на нее внимание.
— Что тебе нужно, Дайва? — окинув взглядом девушку, спросила правительница.
— Ваша старшая дочь Мериона просит уделить ей время перед сном. Она ожидает в вашей спальне.
— Мне некогда, — отмахнулась матриарх, недовольно поджимая губы. — Передай, что я занята. Ступай.
Прислужница приложила тыльную сторону киски к груди в знак уважения и так же тихо удалилась. Лантея, все это время внимательно рассматривавшая девушку, неожиданно вспомнила, где могла ее видеть. Всего несколько часов назад на площади именно эту хетай-ра пороли. Удивительно, что после такого она была способна ходить. Хотя в ее движениях присутствовала скрываемая болезненность.
— Мама, а давно у палача Виенны появилась работа? — ненароком поинтересовалась Лантея.
— О чем ты? А… Видела, как сегодня пороли Дайву? Неприятная получилась история.
— За последние десять лет я помню всего три публичные казни в Бархане. И это были крайние случаи. Но прилюдных наказаний, кажется, почти совсем не было. В чем ее вина?
— Это новая прислужница Мерионы. Хотела отпроситься сегодня раньше домой из-за больного брата. За ним некому приглядывать. Но твоя сестра была в дурном расположении духа. Что стало с ней случаться довольно часто в последнее время, кстати, — заметила матриарх. — И приказала ее выпороть на площади. Чтобы Дайва запомнила, что она должна хорошо выполнять свою работу, за которую получает деньги.
— И, дай угадаю, это уже не первый случай? — нахмурилась Лантея.
— Не буду отрицать, что Мериона становится все более жестокой с годами. Она часто начала пользоваться своим положением. С другой стороны, если девочка ослабит
Лантея не стала переубеждать мать. Она знала, что это бесполезное занятие. Поэтому девушка просто осталась при своем мнении. Разговор угас сам собой, как и всегда было раньше, когда правительница беседовала с младшей дочерью о старшей. Матриарх поднялась и привычным жестом поправила одежду.
— Прежде чем я пойду, хочу напоследок спросить у тебя, Лантея, — начала говорить мать и на мгновение запнулась. — Что ты теперь собираешься делать со всеми этими полученными на поверхности знаниями?
— Донесу их до общественности. Хетай-ра сами должны решить, пора ли им выходить наружу.
— Не такой ответ я хотела услышать, — скривилась мать. — Пойми, дочь, если Барханы станут открытыми, то вся наша древняя культура, уклад и традиции просто будут уничтожены.
— Нельзя просто так запереть под песком навечно тысячи хетай-ра, лишив их сознательного выбора, — жестко припечатала Лантея.
— Но так было всегда! Именно благодаря этому наша цивилизация процветает.
— Процветает? Тьма! Скорее, чудом выживает столетиями в постоянных стычках с подземными тварями и питается одним пещерным лишайником. Нет, мама, наш народ не достоин больше подобного существования. Завтра я созову общие городские слушания, где расскажу все о жизни на поверхности. И ты мне не сможешь помешать.
Глава седьмая. Общие городские слушания
Лантее не удалось нормально поспать, сказывалось волнение прошедшего дня и все эти неприятные разговоры, которые девушка половину ночи прокручивала в голове. Утром первым делом хетай-ра поспешила в комнату своего спутника, чтобы проверить, улучшилось ли его состояние. Мужчина еще спал, разметавшись на постели.
— Пора вставать, — дочь матриарха легко потрясла его за плечо.
— Что? — профессор открыл глаза, но сумрак комнаты обступил его со всех сторон. — Еще ночь. Я посплю, пока солнце не встанет.
Аш плотнее закутался в одеяло и отвернулся к стене. Девушка положила ладонь на лоб больного, чтобы проверить, есть ли у него жар.
— Здесь всегда царит ночь. По времени уже наступило утро. Вставай, сейчас придет лекарь, — хетай-ра провела пальцами по давно интересовавшему ее белесому рубцу у преподавателя над левой бровью. — Откуда у тебя этот шрам?
— Упал с лошади в детстве, — лаконично пробормотал сонный Ашарх и закашлялся. — Зато получил урок на всю жизнь, что у каждого существа свой характер и не стоит заставлять других делать то, что нужно лишь тебе.
Профессор красноречиво посмотрел на склонившуюся над ним Лантею, после этого откинул одеяло и нехотя сел на кровати, ощущая чудовищную слабость во всем теле.
— Я тебя ни к чему не принуждала, — заметила девушка, тем не менее почувствовав укол совести. — Мы заключили взаимовыгодное соглашение. Все, что от тебя требуется, это рассказать моему народу о внешнем мире. Я не прошу тебя устраивать революцию и с мечом в руках идти в первых рядах на дворец.