Правительницы России
Шрифт:
И всё же Меншиков отклонил сватовство де Виейры, но тот не отступил, заявив, что девица Анна уже беременна и следует спешить с венчанием, чтобы не опозорить фамилию Меншиковых. Александр Данилович в ответ велел схватить жениха и избить его батогами. Избитый де Виейра отправился к Петру с жалобой и просил у царя защиты и помощи. Пётр взял сторону Антона Мануиловича и велел Меншикову вести сестру и де Виейру в церковь на обручение. А чтобы доказать своё расположение к де Виейре и упрочить его положение, Пётр сделал зятя Меншикова Санкт-Петербургским генерал-полицмейстером.
Что же касается Меншикова, то Пётр велел и ему самому тоже жениться на Дарье Михайловне Арсеньевой
Женитьба Меншикова на Арсеньевой в какой-то мере уменьшила опасность интимной связи Александра Даниловича с Екатериной Алексеевной, ибо видно было, что они испытывают друг к другу несомненные симпатии. Венчание произошло в Киеве, где в то время находился Пётр и куда Меншиков приехал специально для этого.
А ещё через день Пётр вместе с Екатериной и Анисьей Толстой уехали из Киева в Петербург. Супруги же Меншиковы остались при войсках и начали осеннюю кампанию 1706 года в Польше и Саксонии.
Дарья Михайловна прошла уже хорошую военную школу, не раз побывав в походах, и потому стала для Александра Даниловича такой же хорошей спутницей и настоящей «полковой дамой», какой для Петра оставалась Екатерина.
В этой кампании 18 октября Меншиков разбил под Калишем корпус шведского генерала Мардефельдта, что ускорило пожалование ему союзным России австрийским императором титула Светлейшего князя Римской империи.
Причём в дипломе, подписанном императором Иосифом I, утверждалось происхождение нового князя от благородной литовской фамилии, что затем было перенесено из австрийской грамоты и в русскую, которую он получил через полгода уже как русский князь.
Весь 1707 год Екатерина провела вместе с Петром в Польше, а весной следующего приехала в Петербург. Пётр же и Меншиков оставались на Украине, где в последующие полтора года ими одержаны были весьма важные победы над шведами — в сражениях при Лесной, в знаменитой битве под Полтавой и под Переволочной.
Решающий перелом в Северной войне наступил в 1709 году. Именно в этот, победоносный для России, год небо Москвы много раз озарялось победными фейерверками. А 21 декабря 1709 года в Первопрестольной состоялся триумфальный марш победителей.
В июне 1710 года русские войска взяли Выборг, в июле — Ригу, в сентябре — Ревель (Таллин), опасаясь дальнейших военных успехов Петра и усиления его могущества, союзная Карлу XII Турция объявила России войну.
Накануне объявления войны в Петербурге происходили события, которые позже сыграли заметную роль в истории России. На авансцене семейной жизни царского дома появилась племянница Петра, семнадцатилетняя Анна Ивановна. Пётр решил выдать её замуж за владетеля соседней с Петербургом Курляндии герцога Фридриха-Вильгельма — потомка последнего магистра Ливонского ордена Кеттлера. С 1710 года в Курляндии очень усилилось влияние России, жених Анны Ивановны в августе 1710 года приехал в Петербург, чтобы предстоящим браком закрепить союз Курляндии с Россией. Пётр подарил Фридриху-Вильгельму четыреста кавалеристов, а Меншиков — пятьдесят телохранителей-драбантов, а кроме того — драгоценный сапфир стоимостью в пятьдесят тысяч талеров и турецкого жеребца необычайной красоты.
Торжества в честь герцога продолжались до Нового года. Никогда ещё они не были столь длительны, беспрерывны и изобильны. Праздник, более похожий на оргию, переезжал из дворца во дворец, из дома в дом, не прерываясь ни на день. 31 октября состоялось венчание, но тут же началась другая свадьба — любимого карлика Петра Якима Волкова. Пётр решил отпраздновать и эту свадьбу с не меньшим размахом.
И вдруг среди этого разгула бесшабашного веселья, 22 декабря 1710 года, в Петербург приходит известие, что турецкий султан объявил войну России. 17 января 1711 года, оставив Меншикова в Петербурге, Пётр и Екатерина выехали в Москву. Им предстояло серьёзнейшее испытание — необычайно трудный и несчастливый Прутский поход, во время которого Екатерина проявила свои лучшие человеческие качества.
25 февраля 1711 года в Успенском соборе был зачитан Манифест об объявлении войны Османской империи. Однако месяцем раньше из Риги на юг двинулись полки Шереметева, чуть позже выехал и сам фельдмаршал, а 6 марта из Москвы направился на театр военных действий и Пётр.
В этот же день, 6 марта, перед отправлением к армии Пётр обвенчался с Екатериной, и теперь с ним в поход она впервые отправилась не как любовница Петра Михайлова, а как законная супруга, только ещё не венчанная на царство.
Правда, об этом знали только самые близкие Петру и Екатерине люди, ибо венчание было тайным, а свадьбы и вообще не было. Официально же Пётр венчался с Екатериной почти через год, 19 февраля 1712 года, после возвращения из Прутского похода и поездки в Польшу и Германию.
Необычайно сильная привязанность Петра к Екатерине объяснялась не только силой чувства, которое царь долгие годы испытывал к ней, ставя сначала свою «метресишку», а потом и жену вне бесконечного ряда близких с ним женщин.
Отдавая должное её привлекательности, природному уму, душевному обаянию, стремлению быть единомышленницей несомненно любимого ею человека, нельзя не сказать, что Екатерина обладала и рядом необычайных качеств, облегчавших даже тяжёлые недуги Петра, связанные с эпилептическими припадками, внезапными приступами бешенства и непредсказуемыми поступками.
Прусский резидент в Петербурге, граф Генниг-Фредерик Бассевич сообщал в своих «Записках»: «Она имела и власть над его чувствами, власть, которая производила почти чудеса. У него бывали иногда припадки меланхолии, когда им овладевала мрачная мысль, что хотят посягнуть на его особу. Самые приближённые к нему люди должны были трепетать его гнева. Появление их узнавали по судорожным движениям рта. Императрицу немедленно извещали о том. Она начинала говорить с ним, и звук её голоса тотчас успокаивал его, потом она сажала его и брала, лаская, за голову, которую слегка почёсывала. И он засыпал в несколько минут. Чтобы не нарушать его сна, она держала его голову на своей груди, сидя неподвижно в продолжение двух или трёх часов. После того он просыпался совершенно свежим и бодрым. Между тем, прежде нежели она нашла такой простой способ успокаивать его, припадки эти были ужасом для его приближённых, причинили, говорят, несколько несчастий и всегда сопровождались страшной головной болью, которая продолжалась целые дни. Известно, что Екатерина Алексеевна обязана всем не воспитанию, а душевным своим качествам. Поняв, что для неё достаточно исполнять важное своё назначение, она отвергла всякое другое образование, кроме основанного на опыте и размышлении».