Правнучка стрелы
Шрифт:
– Где уж нам, простым смертным, понять тебя, такого сложного и неповторимого. – Сказал не без иронии Гранкин. – Ты просто, Лёха, очень впечатлительный человечишко. В том и кроется вся причина твоих страданий. Мент быть таким не должен. Успокойся – отвернулся от тебя твой дядя, да и хрен с ним! Баба с возу, кобыле легче! Пойми, Лёха, сейчас просто такое время, что никто и никому не нужен. А мне, наоборот, приятно, что мой друган может моментально испариться или внезапно появиться перед глазами… причём, абсолютно, голый, ха-ха!
Не надо было Зуранову обладать великой мудростью,
Откуда у бедного и несчастного инструктора обкома, Григория Григорьевича Гранкина (трижды «г»), оказалось во времена пресловутой перестройки на руках столько средств, что он умудрился открыть не частный магазинчик продовольственных товаров, а, в принципе, большой авторемонтный завод, знал только господь бог. Да и мама, Надежда Моисеевна, во времена совдепии не бедствовала – руководила в местном отделении железной дороги Отделом Рабочего Снабжения. Существовал такой.
Доброй кормушкой для особо приближённых субъектов испокон веков в организациях такого порядка полуофициально считались промышленные и продовольственные склады, иже с ними магазины, кафе, фабрики-кухни, вагоны-рестораны и прочие точки обслуживания «рабочих». Впрочем, надо отдать должное, и, к примеру, путейцам доставались крохи, что падали им в ладошки с барских столов. Так вот, мама Дениски, как говорится, по инерции стала владельцем большого двухэтажного ресторана «В дорогу!» и, кроме того, полулегально вела организованный набор на зарубежную работу девушек из городов и весей России. Им за хорошие бабки надо было, всего лишь, танцевать в кабаках и казино Турции, Израиля, Южной Кореи…
Как они там «танцуют» не такой уж большой секрет и для власть имущих (на большом уровне) и тех, кто её, такую власть, «выбрал»… от имени народа.
Вот и Гранкин младший устроился в своей юной жизни не худо. Карьеру начал с адвокатской конторы… И Алексей не сомневался в том, что всё у его приятеля состоится… в самые короткие сроки. Он был не просто рационально бережлив, а жаден… до омерзения. Своей девушке, теперь невесте и гражданской жене, в годы студенчества он только дважды покупал мороженое. Причём, о данном факте знал и не один раз слышал почти весь курс факультета правоведения.
Зуранов, признаться, успокоился и уже пожалел, что напросился в незваные гости к адвокату Гранкину. И когда они допили коньяк и шампанское, Алексей засобирался домой.
– Пора уж идти, Дэн,– сказал Алексей на пороге.– Спасибо, за гостеприимство и за то, что поддержал… морально.
– Сам понимаешь, Лёха, кроме совета, я ничего не могу тебе дать. Ты вот попробуй писать фантастические рассказы или даже повести… Ты ведь там, в каменном веке своём, многое видишь. Впрочем, про такое… уже столько написано.
– Не собираюсь я ничего писать! Но ты не понял, Дэн. Я ведь там живу
Зуранов часто впадал в раздумье о своём житье-бытье, понимая, что уныние – земной грех. Но как бы там не было, его существование требовало внимания. Ведь то, что он жил попеременно в двух временах, имело какой-то даже не вселенский, а мирозданческий смысл. Алексей предполагал, что он далеко не один из тех, кому посчастливилось быть путешественником во времени, не выходя из своей физической оболочки и не меняя её на другую.
Проще говоря, переходил он из мира в мир в своём теле… в чём мать родила. Ничего он не мог взять с собой. Происходили, явно, загадочные и странные явления, не объяснимые ни какими законами ортодоксальной земной физики, математики, биологии и прочих наук. Химический состав пищи в желудке Зуранова, и тот, после мгновенных «перелётов» Алексея становился таким, каким он, примерно, должен был быть, если бы он всегда находился в одном времени, в данном случае, в России двадцать первого века. Там, в Племени Уходящих, никто, разумеется, не обладал даже и такими скудными и сомнительными знаниями, коими неудержимо гордится наша современная мировая и отечественная наука.
Зуранову не однажды приходилось выступать с докладами о своей жизни в племени Раннего Неолита перед историками, археологами, антропологами… Бородатые «мудрецы» и молодые доктора и кандидаты всяческих наук в один голос утверждали, что всё, о чём рассказывает Зуранов, полная неправда или плод его больного воображения. Ранний Неолит не может быть таким, и точка! Он другой, по утверждению учёных. Какой, они не могут сказать точно, «но в силу определённых объективных причин», ранний неолит не может быть «Зурановским».
Почему? А потому, что, если взять за истину утверждения человека, объявившего себя «живущим в двух мирах», тогда полной липой окажутся не десятки, а многие сотни научных диссертаций во многих областях науки и даже искусствоведения. В данной области и «ценители прекрасного» в историческом аспекте нагородили много огородов, изучая танцы, пение, примитивную музыку, наскальные рисунки… Кроме того, станет смешно и нелепо выглядеть множество лауреатов премий самого различного ранга. Гораздо смешнее тех юмористов, которых безумно веселят собственные шутки.
Если официально принимать таких, как Зуранов, на полном серьёзе, то это значит, подставить под удар множество не только мировых и отечественных мафиозных политических структур, организаций и кланов, но и, таковых же, в области традиционных наук, религий, искусств… Напрямую это касается и литературного творчества «избранных». Всё утверждения «гениев», вскормленных бройлерным методом, их «открытия», «откровения», «озарения» безжалостно сожрали бы их же «чёрные квадраты» и неуклюжих и нелепых всемирных Малевичей, существующих, как неизлечимая болезнь, во всех сферах земной жизни.