Право лорда
Шрифт:
Я же, в отличие от Кира, никак не могла уснуть. Ворочаться тоже не сильно получалось: при малейшем намёке на движение меня подтягивали ближе.
Когда над верхушками деревьев на той стороне озера забрезжил рассвет, я спросила:
— А если я буду не здесь?
— Что? — сонно спросил Кир, целуя меня в плечо.
Я с силой зажмурилась, чтобы не разреветься, и заставила себя продолжить:
— Ну, если я буду в своём мире. Это ведь возможно? Молчишь? Я и так знаю, что возможно. Это ведь очень далеко, даже больше, чем далеко. Вряд ли законы кровного брака вашего мира распространяются
— Майя, пожалуйста. Я не хочу даже слышать такое.
— А я не хочу, чтобы ты умер из-за меня!! — я больше не могла держаться, разрыдалась. И рыдала прям в голос, сотрясаясь от всхлипываний.
— Я хочу этого! Понимаешь, хочу! Я хочу снова поменяться с этой с… местами!! Дурак! Какой же ты дурак, Кир!
Истерика длилась долго. Мне показалось, вечность. На этот раз Кир не просил прекратить, не говорил, что ему больно, когда я плачу. Я итак это знала и ничего не могла с собой поделать. Он просто прижимал меня к себе, гладил по голове, плечам, спине, целовал заплаканное лицо, укачивал, как маленькую и молчал.
А когда я выдохлась, сказал:
— Этого не будет, Майя. Никогда. Я не отпущу тебя. Мы призовём лучших магов, если нужно отправимся даже в Небесную Обитель, в поисках того, что замедлит действие проклятья ещё сильнее. Всё, что угодно, казачка. Но никогда не проси отпустить тебя. Никогда.
— Я и не прошу, — всхлипнула я, обмякая в его руках. После продолжительной истерики накатила слабость и апатия. — Надо мне твоё разрешение…
— На перемещение между мирами — надо, — уверенно сказал Кир. — Я твой муж, казачка. Ты — наследница рода Тхрагорских. А теперь поспи немного, пожалуйста.
— Кир…
— Это приказ.
На удивление я и вправду заснула.
ЧАСТЬ ХIII Да! такая есть девица. Но жена — не рукавица…
Глава 50
А мир и вправду оказался замечательным! Правда, справедливости ради следует заметить, что до кругосветного путешествия за последние полгода у нас с Киром руки так и не дошли. Поэтому правильнее будет сказать, что Нагшас таковым оказался. Замечательным.
И это несмотря на мягко говоря, нелюбовь подданных. К леди.
Впрочем, выход мы нашли.
А то Кир был совсем уж бескомпромиссен.
Еле удалось его переубедить, точнее, отговорить от излишней жёсткости: лорд уже подписал указ, что любой акт неуважения или неповиновения леди приравнивается к измене. Пришлось провести не один час, изыскивая аргументы, что никто, кроме него и кровных не в курсе, что место Катлин заняла иномирянка. Так что для всех я — та самая ведьма, которая околдовала, прокляла, разбила сердце (нужное подчеркнуть) их любимого правителя. И если сейчас утвердить столь жёсткие меры на законодательном уровне, любви «подданных» мне это не добавит.
— Тебе мало сплетен о проклятье? Хочешь, чтобы за спиной судачили, что я тебя не только прокляла, но и околдовала?
— Но ведь околдовала же, — возражал Кир с улыбкой.
— Это несерьёзно, Кир! — заверяла я. — Встань
— Уважения, — возражал нагшас.
— Тот, кто требует уважения, априори его недостоин, — покачала я головой. — А тот, кто достоин, никогда не будет требовать!
Надо сказать, папина житейская мудрость Кира впечатлила.
— Откуда в тебе столько мудрости?
— Да я тут ни причём, — отмахнулась я, но приятно было, и даже очень. — Думаешь, отца уважали бы, если бы он орал с пеной у рта, что он достоин уважения? Уважение заслуживается. Действиями. Папа как-то сказал, что не хотел бы, чтобы мы уважали его лишь только потому, что он наш отец. Я тогда маленькая была, мне было непонятно. А потом поняла. Мало быть отцом, матерью, правителем, леди… Нужно ещё человеком быть, вот что главное!
— Я не собирался кричать с пеной у рта, Майя, — покачал головой Кир.
— Я знаю, знаю! Но позволь своим людям просто узнать меня. Самим сделать выводы.
— Я просто не хочу, чтобы кто-то тебя обидел.
— Кир, о твоём проклятье ходит очень много слухов. Поверь. Конечно, языками мести людям не запретишь, но слухи они на то и слухи, чтобы им верить, но всё же не до конца. Но вот о том, как Ветарская «крутила лордом», а потом сбежала с Аджарским, после чего молодой лорд долгое время не покидал тренировочной площадки (последствия проклятья Киру и кровным как-то удалось скрыть от народа), знает куда большее количество. Людям нужно время, чтобы это забылось, понимаешь? А по поводу обид… брось. Ну, кто меня обидит? Я — леди. А что за спиной говорят меня не волнует.
— Меня волнует. Что говорят о тебе.
— Знаю, казак. Знаю… Давай дадим им шанс узнать меня… Ты же меня узнал…
И на смену доводам разума приходили аргументы совсем иного свойства. В отличие от конкретно-логических цепочек, неопровержимые…
Помимо нахождения общего языка с нагшасами (который просто необходим, когда ведёшь расследование, а именно — пытаешься выяснить того, с чьей помощью Катлина проникала в дом, да и с Катлиной о-очень хотелось побеседовать, узнать, что за компоненты она использовала для яда, там, глядишь, и что-то новое со снятием проклятья выяснится…) на повестке дня стоял ребром вопрос моя адаптация в новом мире.
Что включало в себя учёбу и раскрытие ведьмовского потенциала.
Я тешила себя робкой надеждой, что, быть может, если выяснить, в чём мой талант ведьмовства и развить его в полную силу, как-то получится поспособствовать снятию проклятья с Кира. Знаю, знаю, оно замкнуто на Катлин, а именно — на её кундалини, но ведь мы с ней — Отражения друг друга, а потому, «если эмир отнял у меня невесту по небесному предопределению, то почему для меня не может быть предопределения проникнуть во дворец и вернуть её»?* *(Леонид Соловьёв «Повесть о Ходже Насреддине») Я, как и мой любимый Ходжа Насреддин, тоже чувствовала где-то в глубине души (или хотела верить, что чувствую), что такое предопределение было для меня!