Право на чужую жену
Шрифт:
– Мама! – Первой меня заметила Леся. Она бросила игрушку, споткнувшись о нагроможденную башенку из кубиков, и подбежала с явным намерением залезть на ручки. – Мама, смотли, какого миску нам папа пливез! И куклу. Она лазговаливает. А есе он меня на сее катал! – взахлеб начала рассказывать дочурка.
– Папа, мама тозе плиехала! – среагировала Яна, промчавшись мимо меня.
Я обернулась, глядя, как Саша подхватил дочку на руки, как прижался к ней щекой и закрыл глаза, улыбаясь искренней доброй улыбкой. Как меняется выражение его лица при взгляде на ребенка –
Под ребрами тоскливо защемило от этой картины. Девочкам явно не хватало отца.
– Ника, проходи. Кушать будешь? Я как раз только что закончила готовить. Картошечка, салатик, огурчики соленые? Котлет нажарила вот, – засуетилась подошедшая бабушка.
– Если только немного, – прекрасно понимая, что отказа она не примет, спустила непоседу с рук.
Леся тенью скользнула к Саше, вцепившись в штанину. Девочки были слишком маленькие, чтобы помнить дядю Сашу, поэтому с чисто детской непосредственностью приняли его за папу, которого не видели два месяца. Я не смогла сказать им, что его больше нет, и сомневаюсь, что они бы поняли. А сейчас… было как-то нечестно подменять им их отца дядей, пусть и искренне любящим.
– Леся, Яна, это не папа… – начала было и осеклась, напоровшись на острый, как бритва, взгляд темно-карих глаз.
Он прожигал насквозь. Бил высоковольтным разрядом, не сдерживая силы.
Ощутимо, даже на расстоянии.
Леся снова затеребила Сашу за брюки, и он наконец отвернулся. Опустился на корточки. Обнял вторую близняшку, зашептав ей что-то заговорщицки на ухо, полностью забыв о моем существовании.
– Ника, не надо. – На плечо мягко легла рука бабушки. – Не сейчас. Малышки только обрадовались, ожили, не надо им этого знать. Потом, со временем. Они сами все поймут. Узнают. Уж поверь мне. А детям нужна не только мать, им и отцовское тепло нужно. Ласка, забота, поддержка. Кто еще их будет так любить? Кто примет как родных? Ты посмотри только, как они понимают друг друга. Я же сладить с ними не могла эти дни, а Саша приехал – сразу присмирели. Они Андрея так не слушались, не тянулись.
Я смотрела, как Леся копошится в густых волосах Саши, как Яна пытается вскарабкаться ему на колено, и с грустью понимала, что она права. Дети чувствуют, когда их любят. Они ощущают это на подсознательном уровне.
Андрей не был идеальным отцом. Он вообще не горел желанием заводить детей и согласился только после длительных уговоров. Оправдывался, что слишком любит, чтобы делить мое внимание с такими сильными соперниками, против которых проиграет в первом же раунде. Он долго отшучивался, уходил от серьезного разговора, пока я не припечатала его ультиматумом: либо мы с ним проходим полное обследование, либо…
До обследования не дошло. Все получилось раньше.
Образцовым отцом Андрей так и не стал. Он любил дочек, сидел иногда с ними, играл, но пламенной любви к своим чадам у него я так и не заметила.
– Пойдем кушать, – потянула бабушка, – я уже все накрыла.
– Сейчас. Только руки вымою, – кивнула нехотя, не отрывая взгляда от Саши
Они переместились к обеденному столу и теперь делили места.
– Он так похож, так похож! – шепнула бабуля, когда я уже намыливала мылом руки в маленькой ванной комнате.
Бабушка вошла следом.
– Знаешь, я когда увидела его сегодня утром, чуть не поседела. Забыла совсем, что у Андрея брат был. Думала: все, смерть за мной пришла.
Я невольно улыбнулась, оборачиваясь:
– Они не похожи. По крайней мере, для меня. Совсем разные.
– Ну да, потом присмотрелась: и то правда. Саша крупнее, глаза темные. Голос грубее. Да и ведет себя совсем не так. Но ты не гони его. Посмотри, как девочек любит! Вдруг поможет? Не чужой ведь. Дядька им. А ты одна совсем осталась. Ни помощи, ни плеча крепкого, – покачала осуждающе головой.
Не поможет он. И ждать протянутой руки от него глупо. Себе дороже. Я уже убедилась.
Но рассказывать об этом ей не стала. Кивнула согласно, вытирая руки о накрахмаленное белоснежное полотенце, и пошла к столу.
Обед прошел спокойно. Бабушка рассказывала о проделках близняшек, о засушливой погоде, о покосившейся калитке, которую нужно починить, да просить некого. Я прекрасно понимала ее намеки. Понял и Саша.
Сразу после трапезы он с инструментами ушел на задний двор.
Я покрутилась по дому, собрала вещи дочерей, игрушки, уложила девочек спать и навела мало-мальский порядок.
Нехорошие мысли гнала прочь. Саша приехал навестить могилу брата, попрощаться, но почему-то в первую очередь помчался сюда. Не предупреждая. А ведь знал, куда я поехала.
Странно, но про Андрея сегодня он не проронил ни слова.
Уехать сейчас я не могу – слишком рискованно. Но и сидеть, ждать у моря погоды тоже не дело.
Проверив и убедившись, что дочери заснули, я направилась на улицу. Бабушки поблизости не оказалось. Свернула в узкий проход между домом и забором, выходя на задний двор, и ожидаемо столкнулась с Сашей.
Он колдовал у старенькой ограды. Без футболки, в светло-синих джинсах. Крепкие бугрящиеся мускулы вырисовывались под загорелой кожей, приковывая взгляд и заставляя невольно любоваться истинно мужской красотой тела. Проступившие капельки пота струились по мощной спине, стекали по пояснице и образовывали блестящие дорожки.
Я застыла в нескольких шагах, глядя на то, как он с легкостью перекладывает тяжелые железки, и забыла на мгновение, зачем шла.
– В сарае где-то должны быть рабочие штаны Андрея, – вспомнила, очнувшись. – Могу принести.
– Не надо, – не оборачиваясь, ответил Саша. Даже не удивился моему появлению, словно ждал его. – Тут делов минут на пятнадцать. Скоро закончу.
Я обошла и встала так, чтобы видеть его лицо.
– Когда планируешь уезжать?
– Уже мечтаешь избавиться? – усмехнулся криво, не отрываясь от работы.
– Я такого не говорила. Оставайся, сколько посчитаешь нужным.
– Спасибо, но не требуется, – выпрямился во весь рост. – Я приехал за девочками. Вечером обратно.
– Ты приехал?..