Право на любовь
Шрифт:
— Вписывается холуем, и у них всё хорошо, — бурчу я, надувая губки и отводя глаза в сторону.
Не хочу, чтобы он видел в них смятение. Мне очень больно. Задыхаюсь от переполняющих меня противоречивых чувств. Хочется и плакать, и смеяться, и кричать. Но больше всего в эти самые моменты мне хочется сбежать от него. Ведь где-то там в душе всё ещё теплиться надежда, что сотни километров вполне способны защитить моё сердце от любви к нему.
Кто мы мог подумать, что я стану пленницей, всего лишь, одного взгляда, утонувшего в его синих глубокий очах, и одной безумной ночи, разделившей мою реальность на до и после. Где «после» уже не имеет смысла без НЕГО. Я,
Господи, мама спасалась бегством от Паши, а меня, словно магнитом, тянет к нему. Ну, что со мной не так? Почему рядом с таким опасным человеком я так свободно дышу? И только ревность к собственной матери омрачает мою наполненную жизнью эйфорию. Неужели, это и есть любовь? Или я в очередной раз так жестоко обманулась?
— Ну холуем он к вам и вписывается, — повторил за мной Паша, резко свернув с дороги под зелёную арку из местной флоры.
И так же резко затормозил, что меня хорошенько тряхнуло, возвратив мне хоть какую-то ясность ума. Но возмутиться его манерой вождения мне было не суждено. Только открываю рот, а на меня уже напирает Кастет.
— Ты видела меня тогда, когда я приходил к твоей матери? — спрашивает он, стараясь себя контролировать, но пульсирующая венка на его шее выдаёт всё волнение от нашей близости.
— Видела, — киваю, и словно заворожённая смотрю ему в глаза.
В лунном свете они кажутся ещё притягательнее и глубже, будто самая недосягаемая бездна океана. И я тону в ней лишённая сил даже к малюсенькому сопротивлению.
— Видела и всё равно поехала со мной тогда, — шумно выдыхает он, обжигая горячим потоком воздуха моё лицо, тянется ладонью к щеке. Коснувшись её, поглаживает по коже большим пальцем. — Змейка, ты же знаешь кто я? Зачем? Зачем, девочка?
Его зрачки расширяются, пульсируя в такт нашим сердцам. Вот сейчас самое время прервать этот разговор долгим поцелуем, а не молчать, давя в себе зарождающееся желание. И голос… Господи, в его голосе столько разочарования и боли, что я готова зарыдать, лишь бы не слышать это. Неужели, Паша сожалеет о ночи проведенной со мной? И сейчас, вместо так желанного мной поцелуя, начнет объяснять почему нам больше нельзя так любить друг друга. Всё ошибка. Ошибка, совершив которою Кастет утратил последнюю надежду добиться своей ненаглядной Княгини.
Может, для него это и ошибка, но не для меня. Ловлю так желанный для меня момент. И, когда глаза желанного мужчины падают на мою слегка прикрытую рубашкой грудь, специально разжимаю пальцы. Края медленно расползаются от учащённого дыхания, оголяя уже вставшие торчком соски.
— Знала, знаю, и всё равно хочу, — шепчу я, томно выдыхая каждое слово.
А ещё знаю, что, как бы Паша не жалел о случившемся, он уже не в силах остановиться. Такова природа мужчины: за возбуждением всегда должна следовать разрядка.
Я ощущаю этого мужчину на каком-то подсознательном уровне. И мне даже не нужно касаться его, чтобы почувствовать как велико желание Паши. Вон опять же синие глаза любимого мутнеют от страсти. Он ещё ближе придвинулся и, наклонившись, еле слышно прошептал мне на ухо:
— Что же ты делаешь со мной, Змейка?
— А ты? — беззвучно шевелю губами и, подавшись немного к нему, обвиваю крепкую шею руками.
И словно по щелчку пальцев, всё отходит на
Рот Паши накрывает мой, жадно поглощая его, пробиваясь влажным языком к моему языку. Найдя друг друга и соприкоснувшись, они словно два пламени сплетаются в играющем танце.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
А воздуха всё равно не хватает. Голова кругом, но я продолжаю отвечать на самый страстный и долгий поцелуй в моей жизни. Пусть лишусь чувств, но лишусь их в сильных руках любимого мужчины. В тех самых руках, что рвут рубашку с моих плеч, ползут по телу обжигающим вихрем к трусикам и, с треском сорвав их, швыряют куда-то в темноту тропических кустов. Потеря ещё одних трусов меня сейчас мало заботит. Всё моё естество пульсирует лишь одним желанием по-быстрее ощутить мощь Паши в себе. Невыносимая мука ожидания! Никогда не могла похвастаться особым терпением, а в эти мгновение и подавно. Так что не дожидаясь положенных прелюдий, расстёгиваю ширинку и, запустив в неё ладонь, достаю налитую сталью плоть. Глухой мужской стон срывается в ночную тишину, когда я медленно насаживаюсь на его член и начинаю постепенно увеличивать темп.
Господи, рядом с Пашей куда-то исчезает всякий стыд. И все эти бредни о девичьей скромности уже не имеют никакого значения. А стоит ему меня коснуться, как во мне просыпается женщина. Роковая и до безумия страстная. И ей всё мало, мало и мало! Она жаждет больше, резче, ощутимее любить его. Хочет экстаза неполного настоящим исступлением, когда обострены все чувства и ты паришь выше облаков.
Ещё несколько резких, сильных движений, и пальцы Паши, клешнями впившись в мои ягодицы, зафиксировали бёдра как можно теснее к своим. Сквозь захватившую моё тело эйфорию, я ощущаю содрогание его плоти внутри меня и ещё сильнее прижимаюсь к любимому. Всё что происходит между нами продиктовано самой природой и вполне естественно. Мы оба потеряли контроль, забыв про последствия такого соития. Ни Паша, ни, тем более, я не предохранялись. Да, и какие к чёрту презервативы, когда от источающихся друг от друга феромонов напрочь сносит башку?
Если я ещё прибывала в томительном забвении от встряхнувшего моё тело оргазма, то любимый быстро пришёл в себя.
— Старею, — прошептал он, уткнувшись лицом мне в грудь. — Ты таблетки какие-нибудь пьешь?
Вопрос поставивший меня в тупик. Таблетки? Противозачаточные, что ли? Зачем? Зачем травить свой организм, когда нет постоянного и проверенного партнёра? Только презики. А тут… Чёрт! Он кончил в меня! И мозг сразу включается в работу. Так безопасные дни. Овуляция была? Вроде, да. И до следующих женских дней осталось где-то неделя. Может, пронесет? А, может, и… Твою мать! Меня накрывает паника. Детей я точно пока не планирую. И замуж не собираюсь. Стоп! Какое на хр замуж?! Мама убьёт, когда узнает кто отец её внука. И Паша… он… Он, вообще, женится на мне?
Отстраняюсь от потенциального папаши своего пока ещё надуманного ребенка, и выпадаю в осадок. Дети Паше точно не нужны, да и я в том же прицепе лишнего в его жизни хлама. Так гормон разогнать по венам, трахая молодую девку. Свадьба, походу, отменяется, но моё убийство вряд ли. Мама меня прибьёт и даже мокрого места не останется. Кастета кастрирует. Ну, хоть в этом есть какое-то для меня удовлетворение. К другим девкам больше не пришвартуется. Якорей не будет.
— Так пьёшь таблетки или нет? — уже серьёзно спрашивает Паша, отсаживая меня обратно на своё место.