Право на любовь

Бэнкс Майя

— Добрый день, кажется, вам уже лучше?

Мейрин удивилась и слегка растерялась.

— А что, разве уже день? Сколько же я проспала?

— Не больше чем было необходимо. Вчера вы на ногах не держались. Да, кстати: меня зовут Кристина. А вас?

Теперь уже гостья окончательно смутилась и даже покраснела. Выдумать какое-нибудь имя? Нет, лгать — последнее дело.

— Простите, не могу сказать, — пробормотала она.

Кристина удивленно вскинула брови, однако мудро смолчала и дружески взяла незнакомку под руку.

— Что ж, леди,

пойдемте в кухню, а не то Герти решит, что вы сыты святым духом, и отдаст еду собакам.

Мысленно поблагодарив новую знакомую за сдержанность и понимание, Мейрин с радостью пошла с ней в кухню. В просторной чистой кухне возле очага хозяйничала воинственного вида женщина. Мейрин почему-то ожидала увидеть дородную, щедрую и очень гостеприимную особу. Разве кухарке не положено быть толстой и доброй? Но Герти оказалась на удивление худой. Седые волосы выбились из пучка на затылке и топорщились вокруг круглого лица. Маленькие глазки сверкнули так остро и проницательно, что Мейрин смутилась и поспешила отвести взгляд.

— Наконец-то ты встала, девочка. Здесь у нас никто не лежит в постели до полудня — конечно, если не отходим к праотцам. Тебя в этом трудно заподозрить: вот стоишь живая и невредимая. Не вздумай привыкать к лени, а не то будешь ходить голодной.

Неожиданная тирада показалась забавной, однако Мейрин постаралась сдержать улыбку. Вдруг кухарка обидится? Она ограничилась тем, что торжественно сложила руки и клятвенно заверила, что никогда больше не опоздает к завтраку. Обещание далось ей без труда, поскольку ночевать в замке она больше не собиралась.

— Садись. Вон в углу стоит табурет. Поешь здесь: какой смысл ради одного человека накрывать стол в зале?

Мейрин покорно взяла миску и с аппетитом принялась за еду. Голод давал о себе знать: трудно было вспомнить, когда в последний раз в рот попала хотя бы крошка. Герти и Кристина издалека наблюдали за чужестранкой. Судя по всему, обе решили, что она слишком увлечена трапезой и ничего не слышит, а потому без стеснения делились впечатлениями и соображениями.

— Не захотела сказать, как ее зовут? — удивленно воскликнула Герти и, громко хмыкнув, без стеснения обратилась к гостье: — Люди не называют своего имени только тогда, когда им есть что скрывать. А что ты скрываешь? Не надейся обмануть нашего господина. Тебе это все равно не удастся. Уж он-то найдет способ справиться с такой худышкой, как ты.

— Значит, ему и отвечу. А больше ни с кем разговаривать на эту тему не собираюсь, — твердо заявила Мейрин, надеясь, что решительный ответ и независимое поведение заставят не в меру любопытную кухарку отступить.

И правда, Герти недовольно закатила глаза, но умолкла и вернулась к своему очагу.

— Можешь отвести меня к лэрду? — обратилась Мейрин к своей покровительнице, едва блюдо опустело. — Мне и в самом деле необходимо как можно скорее с ним поговорить.

— Конечно, леди. — Кристина улыбнулась. — Тем более что мне приказано проводить вас к нему сразу после завтрака.

Мейрин почувствовала,

что еда, которая только что казалась вкусной, готова взбунтоваться в желудке.

— Боитесь? — участливо спросила Кристина, первой выходя из замка и спускаясь по широким ступеням. — Не волнуйтесь, ничего страшного не случится. Наш лэрд выглядит суровым, а порой, когда сердится, очень громко кричит, но на самом деле с нашим кланом добр и справедлив.

Кристина, очевидно, не учла, что незнакомка к клану не принадлежала, а, следовательно, ни доброта, ни справедливость Маккейба на нее не распространялись. Но она спасла Криспена, а в любви вождя к сыну сомневаться не приходилось. Пожалуй, это обстоятельство могло принести немалую пользу.

Они с Кристиной прошли по двору и свернули за угол. От неожиданности Мейрин остановилась: на просторной площади сотни воинов оттачивали боевое искусство. Стук копий и звон мечей о щиты оглушил, а блеск начищенных доспехов заставил прикрыть ладонью глаза, чтобы солнечные блики не ослепляли. Однако новое зрелище оказалось еще более безжалостным.

Рука непроизвольно поднялась к груди, а перед глазами повисла туманная завеса. Лишь спустя некоторое время Мейрин поняла, что от волнения у нее остановилось дыхание. Она жадно стала хватать ртом воздух, однако головокружение так и не прошло.

По пояс голый, в одних лишь узких бриджах и высоких сапогах, лэрд Маккейб тренировался в паре с другим воином. Его обнаженная грудь блестела от пота, а по плечам струилась кровь.

О, пресвятая дева!

Не в силах отвести взгляд, Мейрин ошеломленно застыла, хотя ясно понимала, что откровенно рассматривать мужчину грешно.

Лэрд отличался недюжинной силой, об этом красноречиво свидетельствовали его широкие мускулистые плечи. Мощную грудь украшали несколько глубоких шрамов — для настоящего горца своеобразный символ почета и воинской доблести. Без шрамов мальчик не становился настоящим мужчиной, и только трусу удавалось избежать боевых отметин.

Темные волосы прилипли к спине, а длинные косы на висках раскачивались при каждом резком выпаде и крутом повороте. Тяжелый меч взлетал над головой и снова опускался. Какой же силой и сноровкой надо обладать, чтобы с легкостью владеть грозным оружием? Пытаясь защититься, партнер лэрда поднял щит, но все же не выдержал натиска, неловко отступил и рухнул на землю.

Молодой воин упал навзничь и выронил меч, однако сохранил присутствие духа и, руководствуясь правилами военной науки, быстро сгруппировался, прикрылся щитом и замер в неподвижности.

Лэрд нахмурился, однако уже в следующий миг протянул поверженному сопернику руку.

— Сегодня гораздо лучше, Хит, но хладнокровия все равно не хватает. Слишком нервничаешь и от этого часто ошибаешься. До тех пор, пока не научишься владеть собой, в любом бою будешь легкой добычей.

Хит выслушал критику без особой благодарности. Протянутой руки не принял и поднялся сам, всем своим видом выражая крайнее недовольство.