Право на любовь
Шрифт:
С другой стороны, брак принесет ему не меньшую, а возможно, даже большую выгоду. Да, она получит защиту и для себя, и для бесценного сокровища — Ним-Аллэн, — но взамен подарит супругу бескрайние земля и богатство, сравнимое только с королевским.
Можно ли безоговорочно довериться этому человеку?
Мейрин не собиралась ставить под сомнение его честь и благородство. Даже в минуты злости не возникало вопроса о малейшем намеке на лицемерие, двуличие или непорядочность. В ином случае она уже давно бы сбежала, хотя его предложение достойно серьезного отношения. Или ее предложение. Собственно говоря,
За свою жизнь Мейрин повидала немного мужчин. Эти странные создания окружали ее только в детстве, еще до того, как среди ночи ее отвезли в монастырь и на долгие годы спрятали за толстыми стенами. Однако она отлично помнила и страх, и абсолютное знание: если рядом окажется плохой человек, жизнь изменится жестоко и непоправимо.
А вот рядом с Маккейбом страх отступал. То есть она, конечно, боялась лэрда, но почему-то совсем не опасалась дурного обращения. Он ведь уже не раз имел возможность (и, кажется, желание) придушить несговорчивую пленницу голыми руками, но все же находил силы сдержаться. И даже до того, как стала известна ее роль в спасении Криспена, вождь не выказал намерения обидеть или навредить.
Сам собой напрашивался вывод: грозная внешность и сердитые взгляды — не более чем неловкая попытка внушить почтение.
Эта мысль заставила Мейрин улыбнуться. Маккейбы вообще любили хмуриться и с удовольствием делали это при каждом удобном случае. Но Аларик не отходил от нее ни на шаг и поддерживал даже после того, как осыпал проклятиями и ее саму, и всех женщин кряду. Кэлен… трудно сказать. Такое чувство, что он старался держаться в стороне. Пожалуй, младший из братьев внушал некоторое опасение. Во всяком случае, симпатии к ней он явно не испытывал и нисколько не заботился о том, ощущает ли гостья его холодность или нет.
Оставалось решить главный вопрос: может ли она всерьез обдумывать брак с Маккейбом?
Мейрин стояла у окна и смотрела, как на холмы медленно наползают сиреневые сумерки. Где-то вдалеке лаяли собаки — это возвращались домой стада овец. На траву ложились вечерние тени, и изумрудная зелень постепенно скрывалась под серым пологом. Из низин поднимался туман и заботливо укутывал холмы, как мать укутывает одеялом любимое дитя.
Здесь пройдет ее жизнь. Рядом с мужем, в его замке, среди людей его клана. Больше никогда не придется опасаться, что какой-нибудь алчный и жестокий дикарь схватит ее и надругается, чтобы вместе с рождением наследника получить богатство и могущество.
Здесь она обретет ту судьбу, о которой уже почти перестала мечтать. У нее будет семья. Криспен. Юэн. Его братья. Его клан.
Желание найти счастье крепло с каждой секундой.
Мейрин посмотрела в темнеющее небо и молитвенно прошептала:
— Прошу тебя, Господи, пусть мое решение окажется верным!
Глава 11
Мейрин лежала в ванне, запрокинув голову и закрыв глаза, с выражением незамутненного блаженства на лице. Юэн молча стоял у двери и смотрел. Конечно, надо было бы оповестить ее о том, что он здесь, но очень уж не хотелось нарушать идиллию и лишать себя радости созерцания.
Волосы Мейрин были предусмотрительно заколоты на затылке, однако несколько локонов
Восхитительная грудь. Да и сама девочка чудо как хороша. Плавные и в то же время строгие линии радовали глаз. Вот красавица пошевелилась, и Юэн решил, что попался на месте преступления. Впрочем, глаза так и остались закрытыми, зато его храбрость и упорство получили достойную награду: над водой показались аккуратные розовые вершинки груди.
Юэн почувствовал, как тело с удручающей откровенностью ответило на вызов. Во рту мгновенно пересохло. Мужское естество отреагировало полной боевой готовностью, сам же он стоял в беспомощной растерянности, медленно сжимая и разжимая кулаки.
Вожделение диктовало собственные условия и взывало к немедленному действию. Ничто не мешало в несколько шагов пересечь небольшую комнату, вытащить невесту из ванны и отнести на кровать. Она принадлежала ему по праву, независимо от того, состоится свадьба или нет. Старинный закон гласил, что любой человек, переступивший границу владений клана, сразу попадал в безусловное распоряжение вождя.
И все-таки самолюбие требовало, чтобы она пришла сама. Пусть упрямица примет судьбу и по доброй воле склонит голову. Что и говорить, супружеская близость по обоюдному согласию способна принести куда больше радости. Конечно, согласия можно добиться и через несколько секунд…
В тишине раздался тихий испуганный возглас. Юэн посмотрел в широко распахнутые синие глаза Мейрин и нахмурился: пугать ее он вовсе не собирался.
К счастью страх длился лишь несколько мгновений. Мейрин вспыхнула и сердито вскочила. От резкого движения вода выплеснулась через край, а каждый из восхитительных изгибов, которые только что радовали глаз намеками, предстал в первозданной красе.
— Как вы смеете?!
Красавица стояла по колено в воде во всем своем первозданном великолепии, и теперь Юэн мог без помех предаваться созерцанию. Безупречное, совершенное творение! Голова гордо поднята, грудь воинственно топорщится, в развилке ног притаилась темная полянка, скромно прикрывающая сладкие тайны.
Внезапно осознав, что по неосторожности представила на обозрение куда больше, чем позволяла скромность, Мейрин испуганно пискнула, нырнула в ванну и, сложив руки на груди, наклонилась к воде.
— Убирайтесь немедленно!
Возглас прозвучал убедительно. Юэн удивленно заморгал, но тут же улыбнулся, по достоинству оценив и силу голоса, и энергию. Девочка выглядела хрупкой и беспомощной, но за внешней уязвимостью скрывалась недюжинная сила, с которой приходилось считаться. Достаточно было поговорить с охранниками: бывалые воины не скрывали, что выполняют нелегкую задачу.
Подопечная безжалостно гоняла своих телохранителей, то и дело придумывая новые поручения, а в конце дня Юэн получал список жалоб и претензий. Все трое охранников якобы не справлялись с заданием. Кормак даже сделал вывод, что гостье вполне можно доверить командование войском. Сам же он считал, что малышка всего лишь мстит за неусыпный контроль и досадное ограничение личной свободы.