Право на месть: Убийца и Лекарь
Шрифт:
Значит, в восемь лет здесь еще моют полы и служат на побегушках. Обучение начинается с тринадцати. Что ж, в этом у нее перед Ансель было явное преимущество. Целых пять лет. В свои тринадцать Селена уже была вполне опытным ассасином. От этой мысли ее настроение улучшилось.
– Наверное, занятия с Учителем много
Ансель печально улыбнулась:
– Дали бы, если бы они были. Я здесь целых пять лет, а он все отказывается заниматься со мной. Раньше я даже ревела от обиды, а потом привыкла. Хороших учителей здесь хватает.
Услышанное несколько удивило Селену. Находиться здесь пять лет и не получить ни одного урока от Немого Учителя? Впрочем, ведь и Аробинн далеко не всех удостаивал личными уроками.
– Ты откуда родом? – спросила Селена.
– Из Низин.
Низины… Что это еще за место такое?
– Впервые слышишь? – догадалась Ансель.
Селена кивнула.
– Это в Западном крае, на побережье. Раньше те места назывались Королевством Ведьм.
Про Западный край Селена слышала. Но не про Низины.
– Мой отец – управитель города Вересковый Утес, – продолжила Ансель. – Он отправил меня сюда «учиться уму-разуму». Так он говорил. Только я думаю, мне и за пятьсот лет этому не научиться.
Селена не удержалась и хмыкнула.
– Тебе не жарко в таких доспехах? – как бы невзначай спросила она.
– Еще как, – призналась Ансель, откидывая за спину длинные волосы. – Но доспехи того стоят. Люблю гулять в них по крепости, нашпигованной ассасинами. А иначе как мне выделиться из толпы?
– Наверное, заказывала у лучшего мастера? – предположила Селена.
Она не завидовала Ансель. Любоваться доспехами – это одно, но сама она предпочитала легкую и удобную одежду. Ассасин в гремящих доспехах – что
– Ты угадала, – довольно улыбаясь, произнесла Ансель. – Их действительно сделал лучший мастер.
Стало быть, деньги у этой девчонки водились. И много денег, если она тратится на подобные игрушки.
– А вот меч – подарок отца, – с гордостью сообщила рыжеволосая воительница, погладив волчью голову на эфесе. – Фамильное оружие. Отец мне его подарил, когда я ехала сюда. Под меч и доспехи заказала. Волки – символ нашего рода.
Они вновь оказались на открытом пространстве, где солнце обрушило на них всю свою послеполуденную мощь. Ансель держалась легко и свободно, словно на ней и не было пластин разогретого металла.
– Сколько человек ты убила за годы своего… ассасинства? – вдруг спросила Ансель.
Вопрос был задан все тем же непринужденным тоном. Селена чуть не поперхнулась.
– А вот это тебя уже никак не касается, – отчеканила она.
Ансель не обиделась.
– Захочу – узнаю. Раз ты такая известная, об этом наверняка где-то написано. И потом, я слышала, что все знаменитые ассасины непременно оставляют на месте убийства какой-нибудь свой знак.
Глупая девчонка! Славой Селены занимался Аробинн. Это он следил за тем, чтобы новости о ее жертвах достигали нужных ушей. Но чтобы оставлять после себя знаки? Неужели никто до сих пор не втолковал Ансель, что настоящий ассасин старается не оставлять после себя вообще ничего? Откуда у нее такие дурацкие представления об ассасинах?
– Я бы позаботилась, чтобы каждый знал: это моих рук дело, – сказала Ансель.
– Об этом узнают по почерку ассасина, – сухо ответила Селена.
Ей показалось, что она разговаривает с маленькой девчонкой.
Конец ознакомительного фрагмента.