Право на мир
Шрифт:
Так зачем связывать отряд лишним грузом? Вместо этого Найджел решил загрузить седельные сумы и дорожные мешки настолько, сколько всадники сами смогут взять, не слишком обременяя лошадей.
Оказалось, местный рынок не богат разносолами. Для овощей, даже самых ранних, был не сезон, сухие фрукты, запас коих изрядно истощался за долгую зиму, стоили дорого. Зато здесь было вдоволь свежей и соленой рыбы, но она мало годилась в дорогу в качестве припаса.
Купив на рынке лишь пару копченых балыков, Найджел, по совету разговорчивого торговца, отправился
Заниматься тут закупками было одно удовольствие. Над каждой лавкой красовалась наглядная вывеска: вот подвешенный на цепях калач — несомненно, здесь торгуют выпечкой, вот перевязанный бечевкой мучной мешок — значит, здесь заправляет торговец мукой и крупами, а вот плетеная корзина с желтыми головками сыров. Еще дальше красуется окорок, вырезанный из дубовой доски и искусно раскрашенный — сразу становилось ясно, где и чем торгуют. Это избавляло от расспросов, экономя уйму времени.
…Солонина, крупа и копченая грудинка, пять больших ржаных хлебов на первое время и запас галет, сушеный горох и двадцать фунтов твердого коровьего сыра…
Запасов набиралось прилично — и это еще не считая фуража для лошадей. Найджел договорился с торговцами, что те завтра утром доставят товары к «Дубу и Кружке». Подумав, он заглянул в винную лавку — купить небольшой мех крепкого вина, чтобы кипятить с травами при простуде, если кого одолеет таковая.
Пополнить запасы чая он не решился, увидев его заоблачную цену. В этих краях его пили только настоящие богачи. Вместо этого он прикупил местного травяного сбора с северной ягодой. Продавец утверждал, что отвар из него бодрит не хуже южного чая и помогает при лихорадке.
У лавки мясника Найджел остановился, привлеченный аппетитным запахом.
— Чем это пахнет, милейший? — поинтересовался он у хозяина — добродушного толстяка в кожаном фартуке и поварском колпаке.
— Чем пахнет? — переспросил мясник, недоуменно поводя носом. — Да вроде нормально пахнет, у нас все свежее, только сегодня утром из деревни привезли. А! — вдруг расплылся он в улыбке. — Понимаю! Ваша милость, наверное, не местный?
— В точку, приятель!
— Так знайте: это баранина, маринованная в диком чесноке с солью и травами.
— Пахнет вкусно…
— Еще бы, ваша милость, это наше излюбленное местное лакомство. Не считая, рыбы, конечно. Такое мясо очень быстро готовить на огне — достаточно нанизать его на палочки или положить на решетку. А еще оно хорошо хранится, поэтому его можно брать с собой на пикник.
— Вот как! Думаю, надо взять!
— Сколько фунтов возьмете, ваша милость?
Найджел наморщил лоб и почесал затылок.
— Думаю фунтов… этак… — Он махнул рукой. — Давай всего барашка! Только разделай и заверни хорошенько.
— Все сделаю, ваша милость, как прикажете! — обрадовался мясник. — Я вам все в плетеный
— Идет! Доставишь завтра с рассветом в таверну «Дуб и Кружка».
— Как вам будет угодно, — закивал торговец. — Я все приготовлю и в погребе на лед поставлю, а завтра с утречка доставлю!
Решив вопрос с провиантом, Найджел подумал, что хорошо бы прогуляться — за дни, проведенные в дороге, он соскучился по городской жизни. Опять же интересно новый город посмотреть. Да и знания такие не бывают лишними.
Захлопнув дверь лавки мясника, он с чувством выполненного долга направился в центр — туда, где над крышами вздымался красно-коричневый шпиль ратуши.
Глава 33
Выброшенные из таверны разбойники не думали расходиться. Потрясая кулаками и ножами, они выкрикивали угрозы в адрес гнома и дворянина. Однако, скоро вопли стихли — к «Дубу и Кружке» подошло внушительное подкрепление во главе с самим Тофо Рабинсом. Собравшись тесной кучкой у крыльца, негодяи принялись что-то горячо обсуждать. В центре злобно гудящего собрания слышался хриплый голос главаря, время от времени бросающего на дверь недобрые взгляды.
— Не дрейфь, ребята! Вытащим их как устрицу из ракушки! — уверенно говорил он.
— А как стража нагрянет? — спросил Кривой Пот. — Да и молодчики эти какие-то бешеные. Похоже, они заговоренные!
— Да, точно заговоренные! — раздались голоса.
Рабинс быстро взвесил все «за» и «против». Устраивать посреди бела дня в центре города штурм таверны не хотелось, связываться со стражей — тем более. Но разочаровать мессера Дюваля… Об этом и подумать страшно.
Он воровато огляделся по сторонам и сказал:
— Ты, Пот, мало того, что недалекий, еще и трус! Кого испугался? Дворянчика и гнома? Так ведь их всего двое! Может, считать не умеешь?
— Так я это… — промямлил Кривой Пот. — Просто… на всякий случай! А так я как все!
— «Как все!», — передразнил его Рабинс. — Значит так! Тащите сюда все, что найдете. Устроим баррикаду и отрежем подходы к таверне. Тогда никто нас врасплох не застанет! А насчет стражников не беспокойтесь, — он усмехнулся. — Они сегодня пьянствуют, наверное, уже набрались до поросячьего визга. Забыли, какой сегодня день?
— А ведь и верно! — воскликнул кто-то. — Сегодня же День Жандарма! И как это мы запамятовали?!
— Ну вот! Живо за дело!
Повинуясь главарю, негодяи бросились исполнять приказ. Тащили все, что попадало под руку, и с грохотом сваливали на мостовую. В ход пошли доски и брусья, минуту назад бывшие перилами и ступенями чьего-то крыльца, треснутое деревянное корыто для дождевой воды, стоявшее под водосточной трубой, и еще много чего.
Основой заграждения послужила отобранная у молочника телега, которую перевернули и поставили набок. Хутцель, обливаясь потом и отчаянно сопя, приволок из соседнего переулка чугунный столб, увенчанный чадящим фонарем, который забыли погасить с ночи.