Право на отцовство

Джокер Ольга

– Что за сюрприз ты приготовил? – резко перебиваю его.

– Я затеял ремонт в квартире. Раз уж вы переезжаете ко мне, то всё должно быть по высшему разряду. В первый же выходной поедем в магазин стройматериалов и купим всё необходимое.

– Понятно…

– Ты не рада?

– Рада, - отвечаю, обнимая его за шею. – Просто думала, что переезд случится чуточку раньше.

Ну что же. Пока поживем отдельно…

Глава 23.

Амир.

Удар, ещё один.

Капли пота стекают по

лицу, а мышцы начинают болеть от усталости. Кажется, я второй час тупо молочу грушу, выплескивая на неё всю свою злость и агрессию. Давно нужно было прийти сюда. Интенсивная тренировка помогает разгрузить голову, особенно если представить, что вместо боксерской груши стоит Михаил и это по его роже я наношу удары.

Ещё удар. Ещё. Сильнее.

Перед глазами темнеет, когда я вспоминаю как Соня вместе с дочерью и этим хмырём заходили в подъезд её дома. Словно полноценная семья, мать вашу.

Ещё удар. Последний.

В висках шумит от сильного притока ненависти. Я представляю, как этот Михаил желает доброй ночи моей дочери и засыпает в обнимку вместе с Соней, занявшись с ней перед этим любовью. Ревность оглушает мгновенно. Я только не пойму, на что злюсь больше: на то, что моя единственная дочь любит чужого мужчину больше, чем меня, или на то, что Михаил наверняка сейчас целует Соню?

– Вижу, ты не в духе, Амир, - произносит тренер.

Снимаю перчатки и вытираю пот с лица.

– Как раз-таки наоборот. Отличная тренировка вышла.

Владимир Алексеевич качает головой и приглашает выпить в тренерской чай. Я соглашаюсь, конечно же, хотя не отказался бы выпить чего покрепче. Жаль, что я за рулём сегодня.

Приняв холодный душ наконец ощущаю, как меня отпускает. В конце концов Миша и раньше общался с Сашей и целовал Соню, да только я об этом благополучно не знал. Предпочту и сегодня забыться.

– Рассказывай, Амир. Как твои дела?

В тренерской почти ничего не изменилось с тех пор, как я последний раз здесь был. Всё те же фотографии на стене, всё же медали (новых тоже прибавилось), кубки, награды и грамоты. Владимир Алексеевич ставит на стол печенье в вазе и горячий чёрный чай.

– Всё хорошо, спасибо. Честно говоря, думал, что Вы уже вышли на пенсию.

– Обижаешь, Амир. Я ещё ого-го. Полон сил и энергии, - тренер усмехается и подставляет поближе вазу с печеньем.

Это сейчас его лицо усыпано морщинами, а волосы стали белыми как снег, а тогда, когда я впервые попал к нему ещё школьником, он был другим. Бодрее, крепче, активнее. Это он сделал меня тем, кем я есть. В восьмом классе я был щуплым высоким мальчишкой, который хотел научиться давать старшеклассникам отпор. Владимир Алексеевич научил меня этому и даже больше. Бесконечные тренировки, соревнования, выигрыши… Сначала муниципальные, региональные, а затем и всероссийские. Тренер мечтал вывести меня на международный уровень, да только я дал заднюю, выбрав обучение в вузе. Времени на лекции оставалось все меньше, я не мог подвести отца.

– Агрессивный такой почему? – щурит свои зелёные глаза. – Вижу, что что-то случилось.

Я не привык жалеться, да и нет на то никаких причин, но именно сейчас, именно ему, человеку,

который знает меня даже больше, чем я сам, рассказываю всё от и до. Про Соньку, выпускной, столицу, случайную встречу в «Строй-инвест» и новость об отцовстве. И про Сашку рассказываю всё, что знаю сам. Каждое её слово, которое запомнил с сегодняшней встречи. Она забавная малышка. Ещё полна детской непосредственности, ещё наивна и чиста и так напоминает меня в детстве. В грудной клетке при этом громко-громко тарабанит сердце.

– Соня это та, которая на соревнования приходила? – спрашивает Владимир Алексеевич.

Всё помнит он.

Да, она приходила. Я тоже это помню. Я звал её на каждый бой, а она неизменно тащила за собой подружку Риту и стояла в первых рядах кусая от волнения губы. Помню на последнем бою мне здорово втащили по лицу. Рассеченная бровь кровоточила даже после того, как мне наложили несколько швов. Сонька шла рядом и приводила весомые аргументы почему я должен перестать этим заниматься. А затем посмотрела на меня, ойкнула, остановилась посреди улицы и достала из сумочки салфетку. Потянувшись к моему лицу, вытерла кровь. Как сейчас помню, что пахло от неё чем-то ванильным, приятным, обволакивающим. Наверное, в тот момент я впервые поймал себя на животной мысли, что хочу её. Перехватив за запястье, поспешил убрать от себя хрупкие девичьи руки, потому что с самого начала нашего общения у меня в голове была чёткая установка: Соньку трогать нельзя, даже если очень хочется.

– Хорошая девка, помню, - произносит Владимир Алексеевич после моего утвердительного кивка. – Раскрыв рот за тобой наблюдала. Наверное, и до сих пор сохнет.

– Не сохнет. Она замуж выходит.

– И что? – фыркает тренер. – Ещё ж не вышла. Уверен, что всё в твоих руках, Амир. Захочешь вернуть женщину и дочь – вернешь. Ты либо готов, либо нет.

– Готов.

– Тогда не вижу проблемы. Противник-то достойный?

– У него фора, а я потерял восемь лет.

– Жалеть о потерянном времени – потеря времени, - смеется Владимир Алексеевич.

Я выхожу на улицу, когда стрелки часов показывают полночь. Подвожу тренера к дому, где он живёт вместе с дочерью и внуками и отправляюсь в пустующую квартиру по пути набирая номер личной помощницы. К счастью, она в любое время дня и ночи находится на связи за что получает вполне достойную заработную плату.

– Амир Рустамович, билеты до Москвы выслала Вам на почту.

– Да, я видел, Снежан. У меня ещё одна просьба к тебе.

– Слушаю.

– Подыщи путёвку на троих.

– Записываю.

– Скажи, куда будет интереснее полететь на море ребёнку семи лет?

Последний раз я был в отпуске лет сто назад. Помню, что Эля дико обижалась за то, что ей приходиться летать без меня, я уступил ей и укатил на неделю на Мальдивы.

– Ну… У меня нет детей, но сестра с мелкими отдыхала этим летом в Испании, - щебечет Снежана.
– Туда относительно недолго лететь и…

– Хорошо, забронируй отель на двоих взрослых и одного ребёнка.

– Номер один?

– Да, один. А, нет, чёрт, - спохватываюсь я.
–  Два отдельных забронируй. А лучше виллу.