Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953)
Шрифт:
Приказ МГБ СССР № 00496 от 2/4 ноября 1946 г. объявил штат Особого совещания Министерства государственной безопасности Союза ССР, который состоял из секретариата и трех отделений: 1-е отделение занималось рассмотрением следственных дел, составлением заключений по делам, готовило доклады по делам Особого совещания по указанию председателя Особого совещания; 2-е отделение рассматривало материалы, связанные с пересмотром ранее вынесенных решений Особого совещания, а также занималось рассмотрением жалоб, заявлений и материалов о снятии судимости; 3-е отделение подготавливало заседания Особого совещания и повестки, составляло протоколы
Репрессивная политика вновь заметно усилилась в 1948 г. Важное значение имел Указ ПВС от 21 февраля 1948 г. «О направлении особо опасных государственных преступников по отбытии наказания в ссылку на поселение в отдаленные местности СССР». На лиц, еще отбывавших наказание в особых лагерях и тюрьмах, по истечении сроков автоматически накладывалось новое наказание: ссылка на поселение на Колыму, в Сибирь и Казахстан. Указом на Особое совещание возлагалось вынесение решений о направлении в ссылку на поселение в отдаленные местности СССР отбывших наказание особо опасных государственных преступников (троцкистов, диверсантов, шпионов и др.)
В июне 1948 г. гонениям подверглись «тунеядцы», или, иными словами, колхозники, не вырабатывавшие обязательного минимума трудодней, что трактовалось как уклонение от трудовой деятельности. Согласно Указу ПВС от 2 июня 1948 г. «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой повинности и ведущих антиобщественный паразитический образ жизни», право выносить приговоры предоставлялось общему собранию колхозников, сельскому сходу.
По сложившейся практике Особое совещание имело право заключать в ИТЛ сроком на восемь лет за уклонение от общественно полезного труда в местах спецпоселений лиц, выселенных за уклонение от трудовой деятельности в сельском хозяйстве, а также лиц, высланных в места спецпоселения навечно.
Кроме этого, предоставлялось право выселять из Литовской, Латвийской, Эстонской ССР и западных областей Украины в отдаленные местности СССР членов семей участников националистического подполья. Президиум Верховного Совета и Совета Министров Союза ССР издал еще ряд указов и постановлений, по которым были расширены права Особого совещания.
25 октября 1948 г. в соответствии с Постановлением Совета Министров СССР от 21 февраля 1948 г. за № 416-159сс о направлении в ссылку на поселение всех освобожденных по отбытии наказания из лагерей и тюрем со времени окончания Великой Отечественной войны шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, правых, меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов и участников других антисоветских организаций и групп было предложено по мере выявления этих лиц арестовывать, оформляя арест в установленном законом порядке.
Предлагалось предъявлять обвинение арестованным в соответствии с составом преступления, за которое они отбывали наказание в лагерях и тюрьмах.
Следствие направлялось на выявление антисоветских связей и вражеской деятельности. Если в процессе следствия таких сведений не получали, то дела направлялись в Особое совещание при МГБ СССР, а там уже выносилось решение о применении к арестованным ссылки на поселение в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1948 г.
Направление в ссылку на поселение производилось этапом по получении решений Особого совещания
Указом от 26 ноября 1948 г. «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдельные районы Советского Союза в период Отечественной войны» на Особое совещание было возложено рассмотрение дел об этих побегах, за которые Указом было установлено наказание уже не восемь, а 20 лет, да к тому же не тюрьмы, а каторги.
В Особом совещании рассматривались вопросы о досрочном освобождении по болезни осужденных к ссылке. Разрешались дела о членах семей изменников родины, которые по закону подлежали лишению избирательных прав и ссылке в отдельные районы Сибири.
Наконец, в Особом совещании рассматривались дела, в которых содержались сведения, связанные с методами работы органов МГБ.
Предоставление Особому совещанию широких прав внесудебного рассмотрения дел и применения любых мер наказания в условиях войны не вызывалось необходимостью в мирное время, и тем не менее такие права за ним сохранялись. Это привело к тому, что за послевоенные годы значительная часть дел, расследуемых органами госбезопасности, в нарушение основного законодательства о подсудности направлялась органами МГБ не в судебные органы, а в Особое совещание при МГБ СССР, где, конечно, как управлением министерства, так и его местным органам значительно проще было добиться обвинительного приговора, нежели в суде.
Такое положение породило у работников следственных аппаратов органов МГБ безответственное отношение к расследованию дел о государственных преступлениях. По многим делам следствие проводилось поверхностно и в ряде случаев необъективно, не вскрывались с должной полнотой преступления, не уделялось должного внимания сбору бесспорных доказательств вины.
Работники органов МГБ, будучи уверенными, что дела будут рассматриваться в Особом совещании заочно, без вызова обвиняемого и свидетелей, собирали и приобщали к делу лишь такие документы и показания, которые говорили против обвиняемого, опуская все то, что в какой-либо мере оправдывало или смягчало его вину.
Нередкими были случаи, когда решения по направляемым в Особое совещание делам предопределялись еще до ареста, что вело к поспешным, преждевременным, а иногда и необоснованным арестам.
Само Особое совещание, будучи чрезмерно перегружено большим количеством дел, не обеспечивало тщательного всестороннего их рассмотрения и допускало грубые ошибки.
Все это способствовало снижению качества как оперативной, так и следственной работы, вело к укоренению порочных методов в работе, к нарушениям законов.
11 февраля 1950 г. МГБ доложило в ЦК ВКП(б) И. В. Сталину о состоявшемся 10 февраля заседании Особого совещания, на котором рассмотрены дела на 1592 человека. Естественно, ни о каком серьезном рассмотрении этих дел не могло быть и речи.
Но И. В. Сталина в большей степени интересовала процедура ответственности за побеги, нежели процедура осуждения за один день более полутора тысяч человек. Он поставил перед В. С. Абакумовым вопрос: «А кто отвечает за побеги?» [299]
299
АП РФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 183. Л. 93