Право на счастье
Шрифт:
Королева Шарратаса молча ожидала, пока брат, игнорируя вытянувшиеся лица придворных и страж внесет ее в королевские покои, но едва он, уложив ее на постель, запер двери, Алиссин не выдержала:
— Что происходит?! — требовательно вопросила молодая женщина.
Он медленно подошел к ней, опустился на постель и осторожно, словно касался чего-то столь хрупкого и бесценного, взял ее ножку. С тем же трепетом и заботой, Аллес снял одну туфельку, затем и вторую, уложив обе ножки на свои колени. Алессин продолжала
— Помнишь, в Лассаране, в охотничьем домике? — он начал ласково поглаживать ее ножки. — Ты и Генри, вы напились, и ты заснула прямо за столом.
— Мне было двенадцать, — вспомнила Алиссин.
— Это произошло в ту ночь, — ровным безэмоциональным голосом произнес прекрасный ангел, — я… и Генри.
— Их столько было, этих попоек и этих домиком, мы весело проводили юность.
— Но не в тот вечер.
— Нет! — Алиссин резко поднялась, стоя на коленях на постели, обняла брата, — нет, он не мог узнать! Нет, Аллес, мы были осторожны! Нет!
Ледяной, словно каменный Аллес спокойно повторил:
— Это произошло в ту ночь. Он требовал и настаивал, я отказался. Он видел нас, нас с тобой.
Алиссин удивленно смотрела на него.
— И тогда Генри позвал своих друзей… — голос короля Лассарана дрогнул.
— Мне было все равно, что будет со мной, Лис. Действительно все равно, пока Ранаверн не начал расстегивать твою рубашку!
С некоторым удивлением, Алиссин отметила, как напряглось его тело при этих словах.
— Генри был уже пьян и ничего не соображал, ты спала, я остался один против всех! — и все тем же спокойным голосом. — Я победил.
— То есть ты обманул меня, рассказав, что брат приставал к тебе!
— Тогда, без тебя я бы не сумел справиться.
— Шикарно! — Алиссин села, скрестила руки. — То есть только что, я узнала, что отправила старшего брата в преисподнюю по ложному обвинению!
— Прекрати, мы все равно сделали бы это, мне нужен был трон Лассарана! Кивнув, королева Шарратаса задала главный вопрос:
— Что ты пытаешься мне сказать?
Аллес поднялся, рывком снял камзол, столь же быстро, через голову стянул рубашку. Затем скинул сапоги и направился к возлюбленной. Алиссин наблюдала за ним молча, с удивлением отметив что почему-то прежних чувств уже не испытывает и это не осталось незамеченным.
— Ты любишь ее? — вопросил Аллес, опрокидывая королеву на простыни.
— Наверное, — она спокойно проследила за тем, как ловкие пальцы расшнуровывают ее корсет.
— Больше чем меня? — он завершил с тесемочками и теперь развязывал шейный платок.
— Это что-то другое, — тихо ответила Алиссин, — что-то чистое и светлое, что делает меня лучше.
— Ты любишь ее? — несколько жестко повторил он вопрос.
— Да, — Алиссин брата никогда не боялась, ни первого, ни второго.
— Хорошо, —
Увернувшись от требовательных губ, Алиссин чуть насмешливо поинтересовалась:
— Откуда столько уверенности, любимый?
Он не ответил, приникая к ее устам, требовательно целуя шею и плечи, Аллес словно брал свое, то, что у него отняли и то, что он с таким трудом вернул.
Лишь когда схлынула страсть, Алиссин прижалась к его телу, устроила голову на плече и, водя пальчиком по мускулистой груди, задумчиво произнесла:
— Ты изменился.
— Тебя это пугает? — он ласково поглаживал шелковую кожу.
— Если быть откровенной, то да.
— С каких это пор гордую лассаранскую львицу что-то пугает? Пожав плечами, Алиссин грустно ответила:
— Вероятно, я тоже изменилась, Аллес.
— Я вижу.
— Ты не доволен этим?
Повернувшись на бок и подперев голову рукой, Аллес пристально смотрел на нее. Смотрел долго почти не мигая.
— Ты похож на ангела, — Алиссин протянула руку, коснулась мягких золотых кудрей, провела по щеке, обрисовала губы. — Вот только глаза… злые!
— Вероятно, это происходит потому, что я зол!
— И почему же ты зол? — опрокинув его, королева забралась сверху, ни секунды не стесняясь наготы, и потребовала ответа: — Ну же!
На красиво очерченных губах промелькнула грустная улыбка и вместо ответа, король Лассарана произнес:
— Знаешь, моя ошибка в том, что я никогда не думал о возможности потерять тебя…
Алиссин молча ждала продолжения.
— Мне казалось, — его руки легли на ее полную после недавних родов грудь, — что необходимость прятаться и скрывать наши чувства, лишь временная.
— Но милый…
— Помолчи. И вот когда я стоял и смотрел, как проклятая карета увозит тебя в другую страну, в постель к другому мужчине, от которого ты будешь вынуждена рожать ублюдков…
— Аллес!
— Я сказал — заткнись! И вот тогда, сестричка, я осознал, что, несмотря на единую кровь, я не имею на тебя никаких прав!
Нахмурившись, Алиссин смотрела на брата и никак не могла понять к чему этот разговор. Аллес улыбнулся, сел, обняв ее и удержав на себе, и прошептал, касаясь ее губ:
— Ты даже не представляешь, что чувствовал я по ночам! Зная, что в это самое время ты отдаешься другому! Что другой касается твоей пленительной груди, целует эти сладкие губы, видит тебя обнаженной и бесстыдной! Ведь ты моя, Алиссин! Моя по праву рождения! Моя! Вся! И ты должна быть со мной, не урывками и скрываясь ото всех, а как моя жена, как мать моих детей!
— У-у-у. — Алиссин не скрыла издевательских ноток. — Ты, братец, забыл о такой ма-а-аленькой детали, как наше с тобой кровное родство!