Право на счастье
Шрифт:
Взяв овощной салат и творожный пудинг, она села в самый дальний угол возле фикуса, спрятавшись за его листьями. Но даже здесь на нее продолжали посматривать работники-мужчины.
Порой она ненавидела себя за то, что носит юбки и шпильки. Гораздо комфортнее Лана чувствовала себя в свободной толстовке с капюшоном и спортивных штанах, без какой либо косметики, верхом на своем преданном велосипеде в залитом солнцем парке…
Но здесь директор четко дал понять: дресс-код есть самое строжайшее правило,
А вот и сам Повелецкий идет…
Лана улыбнулась этой игре слов.
Артем ее не заметил, набрал разных блюд на поднос и подсел к шумной компании молодых адвокатов- стажерок. Лана почувствовала укол ревности. Не доев, демонстративно встала и пошла к выходу. Уже у самых дверей услышала смех: он смеялся над какой-то своей шуткой, девушки-стажерки тоже смеялись.
«Вот уж точно кобель!» – подумала Лана со злостью.
Вернулась к себе в кабинет и обессилено рухнула в кожаное кресло. «Что же нужно тебе? Что? Что ты маешься, как неприкаянная?!». Кризис среднего возраста? Так ведь вроде только 28… А душа уже рвется на части, и так остро не хватает чего-то, что хочется выть и царапать стены.
Краем глаза Лана заметила лежащее что-то на своем столе. Сверток. Осторожно развернула. Пирожное «Корзинка»!!! И записка: «Съешь меня :)».
Никогда с таким упоением она не поедала пирожное! Но кто его ей принес? Неужели Артем? Он же пришел в столовую позже…
Когда детский восторг от процедуры поедания чудо-пироженого утих, в дверь постучали.
И снова Повелецкий. На этот раз сдержан и по-офисному деловит.
– Лана Игоревна, вы подготовили документы для суда по моему делу? Я через час встречаюсь с клиентом…
Незаконная продажа земли под строительство спортивного клуба? Да, в шкафу, в зеленой папке.
– Тут миллион зеленых папок!
«Вынуждает подойти поближе» – смекнула она, но все также держалась на расстоянии.
Они все подписаны, Артем Витальевич.
«Только на задницу его не смотри, дура!»
Как будто прочитав ее мысли, он повернулся к ней лицом. И тут оказалось, что расстояния между ними совсем и нет – сантиметров тридцать всего…
– Нашел! Спасибо.
И тут он улыбнулся как-то ехидно.
– Что-то не так?
Он смотрел ей прямо в глаза. Достал из кармана платок и аккуратно вытер краешек ее рта.
– Крем остался.
«Пирожное! Вот черт! Надо же так есть, что весь рот в креме!» – Лана покраснела.
Но он смотрел не с издевкой, а по-доброму и понимающе.
– Вкусное пирожное было?
– Очень! Честно говоря, сто лет не ела пирожное, забылась немного… – призналась она с непосредственно детской улыбкой.
Его глаза
– О, а ты всегда забываешься, отдаваясь наслаждению?
Она машинально посмотрела на его губы. «Интересно, думает ли он о том поцелуе утром?»
– А ты всегда пирожными подкармливаешь тех, кому первоначально нахамил?
Он сократил расстояние еще сантиметров на пять. Его голос стал низким, волнующим.
– А с чего ты взяла, что это я тебя подкармливаю?
Лана растерялась. «Точно! А с чего это я взяла, что это он???».
– Расслабься, – он улыбнулся доверчиво – Я просто хотел сделать тебе приятное.
Лане показалось, что еще секунда, и он опять ее поцелует – его взгляд говорил об этом.
Но их прервали. Непризнанный профком Екатерина что-то прожужжала про корпоративный боулинг в субботу, собрала с них по триста рублей и так же стремительно умчалась в неизвестность.
– Ну, все… – вздохнула Лана – теперь слух пойдет…
– Какой еще слух?
Лана сделала вид, что рекламирует афишу:
– Новая жертва Казановы! Делаем ставки, господа! За сколько дней Повелецкий уложит в постель новенькую?
Артем был на удивление спокоен. Только напрягся желвак на правой скуле.
– Слухи это еще не факты! Я бы посоветовал не обращать на них внимание!
Он направился к двери и неожиданно обернулся.
– А я Казанова, да?
– Это не я сказала… – Лана улыбнулась, наблюдая его самодовольную физиономию, – Говорю же: слухи ходят…
Он ушел, а ей опять стало не по себе от того, что так легко каждый раз поддается его обаянию.
Когда он уехал по делам (Лана увидела в окно его отъезжающую машину), ей стало легче. Можно было сосредоточиться на работе и ни о чем не думать. А думать вообще-то было о чем. Странно, что почти за весь день Олег не позвонил ей ни разу – это было не в его духе. Лана сама набрала номер мужа и услышала лишь длинные гудки.
На этом сюрпризы дня не закончились: дома ее ждал распахнутый чемодан и Олег, неторопливо укладывающий туда вещи.
– Что происходит? – спросила Лана, проходя прямо в спальню в уличной обуви.
Олег достал из шкафа свои вещи и кинул их на постель, намереваясь аккуратно сложить каждую.
– Я ухожу от тебя, – сказал он, даже не посмотрев в ее сторону и продолжая упаковываться.
– Что? – она присела на край кровати и все-таки сняла туфли.
– Я.Ухожу. От. Тебя,– повторил Олег, специально делая паузу после каждого слова.
Он оставил на миг свои вещи и тоже сел рядом.
– Я ухожу к своему сыну, понимаешь? К тому же Аня-та девушка, его мать, она до сих пор меня любит. И я…– он запнулся, но продолжил – Я хочу на ней жениться, чтобы мой сын мог носить мою фамилию.
– Ты сам-то ее любишь? – спросила Лана тихо. У нее слегка закружилась голова, захотелось прилечь. Она не совсем понимала, что происходит.
– Причем здесь это! – Олег раздраженно всплеснул руками. Он встал и прошелся взад-вперед, как будто еще раз обдумывая.