Право на счастье
Шрифт:
Пич пошла в свой кабинет:
— Привет, Мэгги. Сара передала, что ты звонила. Ну, как работается на Белинду?
— Надеюсь, я останусь в живых. Это весьма жесткая леди.
— Знаешь ее прозвище? Железная леди.
— Пич, ты видела Лауру? Я так занята последнее время…
Пич сообщила ей о своем разговоре с Джимом и была рада разделить с подругой свое разочарование в нем. Когда она закончила свой рассказ, Мэгги вздохнула:
— Господи, мы должны как-то заставить ее выйти из дому.
— Похоже, здесь потребуется помощь профессионала.
— Согласна.
— Нет. Дрейк в них не верил, но у меня есть друзья, которые знают все.
— Дай мне знать, когда найдешь специалиста.
— У тебя полно дел. Не позволяй Белинде сесть тебе на голову. Как твой муж?
— Надеюсь, прекрасно. Мы не слишком много видимся. О, тут мне звонят. Я только что два часа говорила с Белиндой. Наверное, она думает, что я от нее прячусь.
— Пока. Позже поговорим.
Пич перезвонила Алине. Ей было о чем с ней поговорить. Может быть, удастся выяснить о планах Берта относительно Джейсона.
В голосе Алины чувствовалось гораздо меньше тепла, чем обычно. Еще меньше она была расположена вести разговор о планах Джейсона. Пич срочно придумывала повод для звонка. Кратко описав проблемы Лауры, не называя ее имени, Пич спросила, не может ли Алина порекомендовать знающего психотерапевта.
— Почему бы тебе не позвонить Кристине Сабатини? Она психотерапевт с отличной репутацией. Специализируется на женских проблемах и, как я слышала, быстро добивается результатов. Офис у нее в Санта-Монике, но тебе самой придется отыскать номер телефона. Я ее услугами не пользовалась.
— Спасибо. Прямо сейчас ей позвоню.
На том конце провода долго молчали, что было не характерно для манеры Алины вести беседу. И никогда она не разговаривала с Пич так холодно.
— Алина, что-то не так?
— Почему ты спрашиваешь?
— Ты… ты не похожа на себя. Я чем-нибудь тебя обидела?
Неловкую тишину разорвал рассерженный голос Алины, которая и не пыталась скрыть свое раздражение:
— Скажи, пожалуйста, что за суета с Джейсоном Дэрроу?
Пич была обескуражена прямотой заданного вопроса и обвинительной интонацией подруги.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты, черт возьми, прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Берту с трудом удалось уговорить Джоди Джакобс снять информацию о тебе и Джейсоне из светской хроники. Один из ее корреспондентов заснял вас милующимися на пляже. Опомнись, дорогая, он вдвое моложе тебя!
У Пич затряслись руки. Она увидела себя глазами Алины и не придумала ничего лучшего, как пробормотать в оправдание:
— Не совсем… Ему почти тридцать.
— Ты хочешь погубить его карьеру? Он теперь не просто никому не известный юнец, а восходящая звезда. Вскоре он станет предметом грез миллионов юных девушек, но это только в том случае, если никто не узнает, что он крутит шашни с дамой твоего возраста.
Пич не была готова к этой атаке.
— Алина, как… как ты можешь говорить со мной в таком тоне? Я считала тебя подругой…
— Кто-то должен был тебе об этом сказать. Ты выставляешь себя на
— Мне жаль, что ты все расценила именно так, Алина. Я хочу Джейсону только добра и не сделаю ничего, что может повредить его карьере.
— Тогда ты должна благодарить меня за откровенность. Парень стоит у подножия славы. Не стоит омрачать ему это событие. Ты представляешь себе, какими красками вашу связь распишут газеты? С каким удовольствием раздуют этот маленький скандальчик? Известие о премьере просто потонет в потоке сплетен. Ты этого хочешь?
— Ты думаешь о Джейсоне или о кассовости «Песочного человека»?
— О том и о другом, моя дорогая. Тебе должно быть хорошо известно, что без большой кассы нет и большой карьеры.
— Алина, я больше не хочу об этом говорить.
— Прости, что делаю тебе больно, Пич, но пойми меня правильно: рано или поздно тебе об этом дал бы понять кто-нибудь еще, и тогда, возможно, было бы еще больнее. При всех твоих деньгах ты все равно не сможешь удержать молодого мужчину надолго, и особенно если это Джейсон Дэрроу.
Пич повесила трубку. Она чувствовала себя униженной, старой и мерзкой. Никогда еще она не была так оскорблена. Упав на кровать, Пич зарылась в подушку. Внезапно она почувствовала, что ей не хватает воздуха, и стала шумно со всхлипами дышать. Перед тем, как потерять сознание, она успела крикнуть только одно слово:
— Дрейк!
Вернувшись в сознание, Пич увидела Джима Аустина, сидящего у нее на постели.
— Ну как, получше? — спросил он, тепло улыбаясь.
Взглянув в лицо своему врачу, Пич не могла не улыбнуться про себя над горькой иронией судьбы. Сейчас, рядом, был мужчина, который, как и она, не мог удержаться от соблазна обладания молодым красивым телом кинозвезды. Но Джим женат, а она, Пич, одинока. Существенная разница. Она никому не делала больно, кроме себя самой. Или нет?
Пич припомнила жесткие безжалостные слова Алины, и слезы полились из ее глаз. Уткнувшись в подушку, она всхлипывала, сотрясаясь от рыданий. Джим попытался успокоить ее, но, видя, что истерика усиливается, сделал Пич укол димедрола.
Первый раз в жизни она узнала, что такое жестокий и несправедливый суд, и оказалась к этому не готова. До сих пор от превратности жизни ее защищала сначала родительская любовь, затем положение мужа. Пич не умела ограждать себя от ударов судьбы. Ранимая от природы, она была глубоко задета резкой критикой Алины.
Через три часа Пич очнулась от вызванного лекарством сна. Рядом с ней была Сара.
— Который час?
— Почти восемь. Как вы себя чувствуете? — тревожно спросила Сара.
— Не совсем хорошо, но… я уверена, скоро мне будет лучше.
И вновь глаза Пич наполнились слезами.
— Позвать доктора Аустина? Он сказал, что в случае необходимости готов провести у нас ночь.
Сара заботливо протирала лицо хозяйки холодной салфеткой.
— Не надо вызывать врача, Сара. Еще чуть-чуть, и все пройдет.