Право на Спящую Красавицу
Шрифт:
Я убеждал себя, что эти игры — отвратительны, они не для меня…
Алекси тихонько рассмеялся и, прижав к груди Красавицу, нежно поцеловал ее в лоб.
— С тех пор я не один раз принимал в них участие.
Время от времени принц Геральд выбирал принцессу, чем слегка злил Королеву. Ее величество играло с девушками в те же игры, что и с юношами: гоняла их по спальне с поручениями найти туфельки или зеркальце и при этом нещадно секла. Затем похотливый принц Геральд брал принцессу на потеху Королеве на кровати или подвешивал бедняжку за руки и за ноги, как в Пыточной.
Красавица вздрогнула. Ей и в голову не приходило,
— Сама понимаешь, — продолжил Алекси, — эти картины меня буквально истязали. Оставаясь же в одиночестве, я желал увидеть их вновь, и когда смотрел на чужие страдания, то чувствовал, будто меня самого хлещут по заду. Глядя, как Королева гоняет по спальне принцесс, я возбуждался, мой член вставал. Вставал он, и когда при мне какой-нибудь паж по приказу Королевы ласкал Геральда руками или ртом.
Должен сказать, принц Геральд находил приказы Королевы тяжелыми для исполнения, ведь он всей душой стремился угодить ей и постоянно корил себя за неудачи. Бедный, он и не подозревал: многие задания умышленно подбирались так, чтобы он их не выполнил. Порой Королева приказывала ему взять в зубы гребень и расчесывать ее. Геральд выл, когда ему не удавалось делать это плавно и нежно. Разумеется, взбешенная Королева перекидывала Геральда через колено и порола его оправленной в кожу расческой. Принц плакал от стыда и унижения, опасаясь самого худшего наказания: его могли отдать на потеху другим.
— А тебя, Алекси, отдавали другим? — спросила Красавица.
— И сейчас отдают, если прогневаю Королеву, но я не возмущаюсь и не горюю. Ищу в себе силы смириться с наказанием и не схожу с ума, как сходил принц Геральд. Он осыпал ноги Королеве поцелуями — тщетно. Чем больше он старался, тем суровее его ждало наказание.
— Что с ним в конце концов стало?
— Пришло ему пора отправляться домой, это время рано или поздно наступает для всех. Придет оно и для тебя, правда, никто не знает, через сколько лет. Ведь сам Принц воспылал к тебе страстью, да и потом он разбудил твой Замок от проклятого сна и заявил на тебя право. Ты у нас вообще живая легенда.
Принц Геральд отправился домой, щедро вознагражденный и испытывая облегчение. Перед отъездом его нарядили в дорогие одежды, и уже никто из придворных не смел над ним издеваться. Нас собрали для проводов, и это, думаю, стало прощальным унижением для Геральда, потому как он, бесспорно, вспомнил, как сам ходил нагой и исполнял приказы. Другие рабы страдают при освобождении не меньше, и у всех свои причины. Хотя… кто знает, вдруг бесконечные страдания здесь, в Замке, спасли Геральда от чего-то более ужасного за его пределами. Наверняка не скажешь. Принцесса Лизетта спасается бунтарством. Не сомневаюсь, Геральду здесь тоже нравилось…
Принц Алекси поцеловал Красавицу, погладил ее.
— Не пытайся понять все сказанное мною сразу, — напомнил он. — Не ищи сокровенного смысла. Просто слушай и запоминай; возможно, мои уроки когда-нибудь уберегут тебя от ошибок, позволят в нужный момент найти лучшее решение. Ах, ты так нежна ко мне, мой цветочек…
Он еще раз обнял ее и снова забылся бы в нахлынувшей страсти, но Красавица остановила принца, прижав к его губам пальчик.
— Скажи, о чем ты думал, когда стоял, привязанный, у стены?
— Странный вопрос.
— Вспоминал ли ты о прошлой жизни? — не унималась Красавица. —
— Нет, — не спеша ответил принц Алекси. — Скорее, гадал, что станется со мною дальше. А почему ты спрашиваешь?
Красавица не ответила, хотя с первого дня в Замке она три раза вспоминала прошлую жизнь и вспоминала ее как серую и удручающую. В родном доме она часами вышивала и бесконечно приседала в книксене при встрече с принцами, которые целовали ей ручку. Она вспоминала нескончаемые пиры, когда гости и хозяева сидели за столами, пили, ели и разговаривали. И все это казалось ей сейчас невероятно скучным.
— Алекси, не молчи, рассказывай дальше, — нежно попросила Красавица. — Кому отдает тебя Королева, если прогневается?
— На этот вопрос есть несколько ответов, — сказал принц. — Давай по порядку. Ты уже знаешь, какой была моя жизнь в самом начале служения: тоска и одиночество, прерываемые лишь Королевой, ее играми с Геральдом и беспощадной поркой от Феликса. Вскоре, несмотря на гнев и жажду свободы, я стал испытывать возбуждение при виде Королевы. Она, как всегда, посмеялась надо мной, однако перемены заметила. Я уже не мог скрывать своего возбуждения, когда видел восставший член принца Геральда, или как он развлекается с другим рабом, или даже получает наказание. Ее величество следила, как восставал мой собственный член, и всякий раз велела Феликсу меня сечь. Я сопротивлялся и мысленно проклинал ее. Первое время порка остужала мой пыл, и член падал, но потом уже и лопаточка в руке Феликса не могла избавить меня от возбуждения. Тогда Королева сама вступала в игру: гладила мое хозяйство и била по нему, снова ласкала его и снова била, в то самое время, как Феликс меня порол. Я извивался, пытаясь увернуться от ее руки, которой позже стал желать. Стонал в голос и в один миг, когда мучение мое достигло пика, всем своим телом давал понять, что готов душой и телом служить ее величеству.
Само собой, служить я не стремился, однако мне очень хотелось ласк Королевы. Можешь представить, каково мне пришлось, когда меня наконец отвязали и заставили опуститься на четвереньки, поцеловать ноги Королеве. Меня будто заново раздели. Вне оков я никогда не подчинялся, не позволял себя принуждать. Но в тот момент я был измучен и жаждал избавления, мой член разбух от неудовлетворенной страсти, и я заставил себя упасть на четвереньки и поцеловать туфельки Королевы. Волшебными казались ее прикосновения, вовек не забуду их. Правда, огонь желания разгорелся во мне столь яростно, что когда Королева начала играть с моим членом, это пламя вырвалось. Ее величество пришла в ярость.
«Ты не владеешь собой, — зло произнесла она. — Быть тебе наказанным. Хотя твое стремление отдаться в мою власть заслуживает поощрения». Я вскочил на ноги и попытался бежать, ибо никакого стремления отдаться не испытывал.
Пажи поймали меня сразу же. Не обольщайся, они всегда поблизости. Даже когда тебе мнится, будто ты наедине с лордом, и тот уже клюет носом, напившись вина, а вокруг, в сумраке пустынной комнаты никого нет… на самом деле пажи там, и стоит тебе встать и попытаться скрыться, как тебя схватят и накажут. Лишь теперь, став фаворитом, я получил право спать при Королеве без стражи. Никто не смеет входить в ее покои, пока ее величество спит, и потому пажи не знают, что мы с тобою здесь. Правда, бдительности они не ослабляют, и нас с тобой все еще могут раскрыть…