Право на свободу, право на любовь
Шрифт:
— Лорд Эйстон, он в порядке?
Мой сопровождающий остановился и с интересом взглянул на меня.
— Вы запомнили имя своего стража?
— Да.
— Я сообщу императору, — сказал он и вновь повел меня по коридорам дворца.
Секретарь императора поднялась со своего места, едва открылась дверь. Ее глаз я так и не увидела — она не поднимала головы, пока мы шли к нужной двери. Страж остался стоять у порога.
Император был не один. Эва? Та девушка, которой он сделал предложение, сидела перед ним и внимательно слушала. Заметив меня, Эйвор прервался.
— Эва, отдохни у себя.
Девушка без промедления вышла. Не оглядываясь, но виновато понурившись, как будто она знала, что произойдет нечто не очень приятное. Я сглотнула.
— Ваше величество?
— Кирин, мы наедине, — напомнил император, намекая на иное обращение.
— Дядя, вы хотели меня видеть?
— Хотел, — подтвердил мужчина, поднимаясь со своего места и подходя ко мне ближе. Он взял меня за руку, и я почувствовала, как холодок бежит по пальцам вверх, к запястью и дальше. — После ложной смерти, дар начинает проявлять себя в полной мере. И я бы хотел знать, чем обладает моя племянница.
— Я… я еще не успела разобраться.
— Но ты же самостоятельно выбралась из башни. Мне не пришлось вмешиваться.
Перед глазами вновь встал полет вниз, полет, который так и не закончился смертью.
— Я летала, — тихо призналась я. — Врать императору, когда он держит тебя за руку, было страшно. Казалось, он поймет и накажет. А как наказывает император… Я не хотела знать, что случилось с Арье.
— Тебе понравилось? — продолжал допытываться Эйвор.
— Мне было страшно, — честно призналась, как будто ему было дело до моих страхов!
— Ничего, со временем это пройдет.
Со временем? Значит, я сегодня выйду из этих дверей. Но тогда почему Эва отводила взгляд?
— Спасибо… за заботу.
Император нахмурился, посерьезнев. Словно вступительная часть завершилась, и мы переходили к самому главному, для чего он меня позвал.
— Кирин. — Мне стало страшно. Всегда, когда начинают с имени, впереди идет нечто весьма неприятное. — Мы должны обсудить список еще раз.
— Обсудить еще раз? Но я же…
— Арье нас покинул. Я назначил наследником Хельдерана и теперь на его плечи ляжет куда больше, чем он готов вынести в одиночку. От свиты своего брата он неразумно отказался, а значит, ему нужно думать о своей. Кроме того, своим поступком он пошатнул равновесие при дворе. И чтобы его восстановить, мне нужно принять меры.
— Меры?
— Да, есть семья более достойная, чем у лорда Эйстона. И я хотел бы видеть их ближе к трону.
— Видеть ближе к трону…
— Да, я настаиваю на твоем браке с другим человеком. Он будет нам полезнее.
— Нет, — выдохнула раньше, чем дослушала.
— Кирин, — холодно одернул император.
— Нет, я этого не сделаю.
— Я могу приказать, — намекнул император.
— Не сделаю.
— Девочка моя, — его голос стал ласковым, почти что медовым.
— Я уже выбрала. Никого другого мне не нужно. Пожалуйста, вы же обещали! — Мне было больно. Просто до слез, до темной пелены перед глазами, до сжавшегося сердца, сбившегося с ритма. Больно и обидно. Хотя разве я вправе обижаться? Я ведь принадлежу не себе. Я принадлежу семье. И она решает… Но зачем было давать надежду? Зачем…
— Обещал, —
Маг зашел спустя пару минут. Бледный, осунувшийся, как будто не ел и не спал очень долгое время. Император хмыкнул, чуть склонив голову и рассматривая его.
— Кирин, ты еще можешь отказаться от него. Маг — не лучший выбор, моя дорогая.
Я промолчала, не желая вдаваться в долгие разговоры. Мне хотелось уйти отсюда. Уйти вместе со стоявшим передо мной человеком, который смотрел на меня. На меня, не на императора, смотрел с тревогой и вниманием.
— Я жду окончательный ответ вечером. И запомни, Рин, в нашей семье разводов не бывает.
— Я помню, — кивнула императору и подошла к магу.
Из кабинета его величества мы вышли вместе.
Дворцовый парк был пуст, как будто стражи получили приказ никого не пускать. Расцвели первые летние, по-настоящему душистые цветы, птицы беззаботно пели, а смелый кузнечик прыгал через вымощенную камнем дорожку.
— Кирин, ты можешь передумать. Я не буду осуждать. Я не лучш…
— Я уже решила, — прервала я его и дернула в сторону от дорожки. Я не хотела, чтобы нас видели, не хотела, чтобы были слухи, но поговорить с ним наедине — этого я хотела безусловно.
— Ты уверена?
— Я… хочу, чтобы ты меня поцеловал, — выпалила и покраснела. Но… это же лучший ответ, правда? Мне казалось, что да.
Он сделал шаг ко мне и теперь стоял совсем близко. Так, что я чувствовала его дыхание на своей коже. Мягкое, щекочущее дыхание. Теплое, согревающее все клеточки моего все еще мерзнувшего тела. В нем была жизнь, уверенность, мягкость и нежность. Хотелось хоть на мгновение ощутить все это, раствориться в его заботе, забыть обо всем. Бережное прикосновение его губ стало ответом на мои желания.
— Ты уверенна в своем решении?
Я подняла голову, заглядывая в его серые глаза. В них читался тот же вопрос. Вопрос, адресованный мне. Вопрос, ответ на который был ему важен, ответ на который он примет. Любой ответ. Даже если я оттолкну и уйду. Он все равно его примет. Я чувствовала это.
Улыбка появилась сама, и шаг к нему вышел непроизвольно.
— Да, — тихое разрешение, и его глаза потемнели.
Нет, не как грозовое небо — как бархат, как мокрые камни на пляже, как вековое серебро. И это завораживало, заставляло… нет, здесь не было никакого принуждения, только желание, стремление увидеть, прикоснуться, раствориться в чужом тепле.
Мягкое прикосновение губ. Висок, скула, уголок рта. Очень бережно и аккуратно, но мне… мне хотелось большего. Меня необъяснимо тянуло к Адану, и я позволила себе сделать ответный шаг. Коснуться его губ, почувствовать их мягкость, услышать его едва сдерживаемый стон…
Он держал меня крепко, как будто боялся отпустить, боялся, что я уйду, упаду и растаю, но рядом с ним не было страшно. Весь мир сейчас был он. Он был рядом со мной. Мой. И рядом.
Я вдыхала его запах, чувствовала вкус, ощущала его руки на своих плечах, скользила по его плечам и… совсем не думала. Впервые не думала ни о чем, просто… все мысли были с ним сейчас.