Право на жизнь
Шрифт:
– Ничем, - она улыбнулась.
– Просто с ним у меня возможно будущее, а с тобой - нет. Никто не допустит союз двух обычно рождённых, так что давай больше не будем возвращаться к этой теме.
Максим и сам знал, что его чувства должны угаснуть ради счастья Лены. Она должна стать женой Кирилла. А ему самому достанется радость стать дядей для их детей...
Но это всё было в пошлой жизни. В той, возврата к которой не было. Их мир разрушен. Кирилл мёртв. Максим и сам не понял, как он посмел поцеловать Елену. Ведь он не относится к семейству стервятников,
Он опустил голову и увидел брачный браслет, надетый на его собственную руку. Получается, что он и есть её муж.
Макс тяжело вздохнул. И как ему пережить все эти жуткие превратности судьбы? Как защитить хрупкую девушку, когда вокруг творится немыслимый беспредел? Насилие, смерть, избиения были нормой. Каждый, кто осмеливался хоть как-то «высунуть голову» из толпы, получал прикладом по макушке. Страшно было не только жить, но и дышать.
Глава 6
Дорога казалась нескончаемой. Мы сбились, считая дни. Поездка была безмерно утомительная и опасная. То нападения извне, то конвоиры развлекались с девушками, то избивали пленников, которые оказались чем-то неугодны им. Каждый раз я ждала, что очередь дойдёт до нас с Максом, но так уж получилось, что наши места были в конце салона и конвоиры сюда не заходили: видимо, боялись бунта. Хоть у них были автоматы, но пленники могли отобрать оружие, поэтому нас держали постоянно за решёткой, небольшими группами выпуская справить нужду.
Судя по тому, как конвоиры расправлялись с пленниками, особого контроля над ними не было, да и всегда они могли сослаться на естественный мор «подопечных». Кто там будет докапываться, умер пленник от какой-то подцепленной заразы, или его избили насмерть. Любая блажь конвоиров была для нас и законом и карательной мерой.
Несколько раз за поездку конвоиры с любопытством поглядывали на меня. Но Макс всегда был рядом: даже по нужде одну меня не отпускал, и охранники, видя наши брачные браслеты, не лезли ко мне, хотя их глаза горели от похоти. Когда я проходила мимо конвоиров, они хлопали меня по попке. Но я не подавала и вида, чтобы Макс не накинулся на охранников. Пусть лучше не знает об этом. А то его просто убьют. Судя по всему, им был дан приказ женатых не трогать, но если Макс сам накинется на них, церемониться с ним не будут.
Казалось, что дорога ведёт прямиком в ад, а конвоиры являются наместниками дьявола. От отвратительной еды меня уже тошнило, но приходилось есть, чтобы не вызывать гнев охраны.
И вот однажды утром автобус подкатил к полуразрушенному зданию огромного завода. Множество длинных труб, ощетинившись, пронзали небо. Часть цехов разрушена, а там, где строения остались относительно целыми, не было стёкол, многие конструкции искорёжены, словно их таранили чем-то огромным.
Видимо, на заводе прежде отливались объёмные железобетонные конструкции. Формы для отливки сильно расширенные и видоизменённые зияли прямо в полу, и служили
Двери автобуса открылись, решётка тоже. Нам было приказано покинуть салон. Я с ужасом выглянула наружу. Грязь, разруха. Суровые люди с автоматами.
От длительного сидения, ноги не слушались. Я еле шла корявой походкой. Оставшиеся пассажиры нашего автобуса тоже кое-как вышли, и мы попали в зарешёченную зону. Но долго оглядываться нам не дали и вместе с несколькими партиями пленников, прибывших на таких же автобусах, как наш, погнали в распределитель.
– Ни на шаг не отходи от меня, - велел Макс, до боли сжимая мою руку.
– Чтобы ни случилось, держись рядом. Не забывай, для всех мы - муж и жена.
Я кивнула и пошла рядом с ним. Мог бы и не предупреждать. Даже под страхом смерти я бы не осмелилась отойти от него.
Тыча в наши спины дулами автоматов, охранники торопили нас к группе людей, одетых в камуфляжную форму, со сканерами в руках. Они считывали показатели с браслетов супружеских пар и записывали их в отдельный список. Неженатых мужчин и незамужних женщин о чём-то расспрашивали, делили их на мелкие группы и тоже вносили в разные списки.
Очередь двигалась медленно, но для меня было огромным счастьем постоять. От длительного сидения в автобусе затекли ноги, спина, и сейчас ломило всё тело.
Впереди нас шли несколько людей без браслетов. Сначала их разделили по половому признаку, направив в разные очереди. Из мужской очереди доносились вопросы регистраторов:
– Фамилия, имя? Возраст? Вес? Рост? Искусственно, или обычно рождённые? Чем болели прежде? Кем работали?
После этого брали отпечатки пальцев и длинными иглами вводили идентификационные капсулы в шею, ниже затылка. Сканером проводили контрольное считывание капсулы и пропускали мужчин в узкий обрешёченный коридор, по которому они уходили в накопитель для дальнейшей транспортировки.
В женской очереди задавались те же самые вопросы, но к ним прибавлялись несколько специфических:
– Девственность сохранена?
– если ответ был отрицательным, то следовал другой вопрос: -В последние несколько месяцев была ли возможность искусственного, или обычного оплодотворения?
В зависимости от ответов на эти вопросы, женщин делили на три категории и направляли в разные накопители по отдельно проложенным зарешёченным коридорам. Сортировка людей была жёсткой. Идентификационные капсулы вживлялись специально так, чтобы изъять их было невозможно.
Детей, несовершеннолетних молодых людей, беременных женщин и тех, кому за сорок, здесь не было. Видимо, их отсортировали в другом распределителе.
Насмотревшись всего этого, я со страхом продвигалась вперёд. Наконец мы с Максом оказались возле людей со сканерами. Быстрый взгляд проверяющего скользнул по брачным браслетам.
– Вам туда, - он ткнул пальцем в соседнюю очередь.
Мы передвинулись. Нас даже ни о чём не спросили, а сразу отсканировали браслеты. Данные ушли в электронный накопитель, замерцав зелёным светом: