Право на жизнь
Шрифт:
улыбнулся.
– Знаю, - откликнулся он, тоже ложась, заложив ладони под голову.
– Сейчас бы только сбежать, да отыскать её и всех остальных.
– Вначале вотрёмся в доверие, а потом уже и на поиски, - откликнулся Борис.
– Мы с Алексеем хорошо её замаскировали под парня. Пока что никто не распознал в ней деваху.
– Спасибо, - с благодарностью откликнулся Макс.
– Не за что, - ухмыльнулся Борис, и, заметив, что к ним идёт медсестра, перешёл на еле слышный шёпот: - Для нас с Алёшкой было делом чести спасти её.
Медсестра присела
– Пора вводить сыворотку. А то начнётся лихорадка и тогда вас уже ничем не спасти.
Макс поспешно закатал рукав, подставляя вену. Вслед за ним порцию сыворотки получил и Борис. Медсестра пошла дальше меж рядов раненных.
Приподнявшись на локте, Макс посчитал лежачих. Всего человек тридцать. Не мало. Так что можно попробовать отобрать оружие у охраны и бежать. Найти Лену и ту группу, с корой её куда-то увели, да уйти в джунгли. Но здравый рассудок удержал его от дальнейших рассуждений: бежать пока нельзя. Какой будет толк, если все они вскоре помрут от лихорадки, не получив дозу сыворотки?
Воистину эта сыворотка творила чудеса. Не было никакого ощущения болезни! Будто тело бодро и здорово! Но хорошо, что их предупредили о последствиях, а то они, наверняка, попробовали бы снова бежать. А потом все скончались бы. Нет уж! Лучше долечиться, а потом можно и на свободу. А пока радовало то, что вторая группа пленных находится где -то в безопасности и в саркофаг поведут не её, а только что доставленных в лагерь заражённых. Видимо, лечить их уже невозможно. Так что всё равно помрут вскоре.
Лязг цепей, доносившийся снаружи, отдалялся вместе с покрикиваниями конвоиров. Стало ясно, что бедолаг повели в последний путь. При этом напутствовали, что если те качественно и быстро выполнят порученное задание, то им введут чудодейственную сыворотку и вернут здоровье, а вместе с ним и свободу. Как же наивно было со стороны пленников поверить в это!
Тут Макс поймал себя на мысли, что он тоже в какой-то момент поверил охраннику, будто их вылечат и позволят влиться в ряды местных. Только сейчас он понял: случись так, то оружие им всё равно не выдали бы, и, наверняка, следили бы за каждым их шагом.
Макс покачал головой. Вскоре следовало ожидать прибытие очередного поезда с новой партией пленных. Вместе с этой мыслью пришло понимание, что всех раненных, находящихся в ангаре, затолкают в этот поезд. Возможно, выделят в сопровождение медсестру и выдадут достаточное количество сыворотки для лечения. Но на свободу рассчитывать не приходилось. А раз так, то всё же следовало поскорее отыскать Лену. Что бы их ни ждало впереди, но в это будущее надо было вступить вместе.
* * *
После исследования жуткого пункта управления, мы сгрудились посредине. Казалось, что прошло очень много времени, а за нами так никто и не пришёл. Неужели замкнули здесь, чтобы мы встретили свою смерть там, где встретили её работники атомной станции?
Мне было страшно и даже то, что с момента аварии прошло пятьдесят лет, нисколько не успокаивало. Вроде как Алексей прав, и радиационный фон давно снизился
Мы стояли, сбившись в кучку. Ноги болели, я бы с радостью села, но на полу валялись запылённые противогазы, с осуждением взирая на нас своими пустыми глазницами, и мне казалось, что, стоит только сесть, как неведомые силы заберут и душу и тело.
Заскрежетал засов, отпирая дверь. Мы встрепенулись, не зная, радоваться освобождению, или прощаться с жизнью. Н пороге возник крупный мужчина с косматой бородой. Ткнув в нас автоматом, велел:
– Выходите по одному!
Мы потянулись вереницей к выходу. Снаружи нас ждали несколько вооружённых мужчин. Они надели наручники и сковали ноги цепью на первого, кто вышел. При этом верхние и нижние кандалы соединялись меж собой цепью. Мы выходили один за другим, и каждый оказывался в цепях. Когда холодное железо коснулось моих запястий и лодыжек, я вздрогнула.
– Какой-то ты мелкий и дохлый, - отметил мужчина, заковавший меня. Я съёжилась от страха. Казалось, что его острый взгляд распознает во мне девушку. Но нет, обошлось.
– Слишком молод, даже щетина ещё не растёт, - добавил надсмотрщик и, толкнув меня в спину, приступил к следующему пленнику.
Нас было шестнадцать человек и всех нас сковали, соединив наши кандалы единой цепью. Теперь невозможно было даже разойтись, или поменяться местами. Я находилась посреди строя. Алексей был впереди меня. Я специально пошла сразу за ним - чувствовала себя под его опекой.
– Шевелитесь, уроды!
– заорал один из наших конвоиров.
– С автоколонной поедете в распределитель.
– А остальные, что были с нами, тоже поедут?
– спросил Лёвик из хвоста нашей связки.
– Девок ваших оставим себе на потеху, а мужики пока не оклемались. Им сыворотку колоть ещё пару дней. Так что потом перекинем их в распределитель. А до этого нельзя - подохнут в пути.
Радовало лишь одно: убивать никого не собираются. Хотя, девушек лучше бы убили, чем обрекли на такую участь. Мне было их безмерно жаль, но помочь им ничем не могла. Сама чудом спаслась.
С Максом опять предстояла разлука. Ну что за ерунда такая? Только объединились, как снова расстаёмся?
Нас привели в санчасть. Увидев нас, Максим подскочил, как ошпаренный, но рядом лежащий раненный дёрнул его за цепи, заставив сесть. Я впилась глазами в лицо Макса, а он, тяжело дыша, неотрывно смотрел на меня.
Медсёстры ввели нам в вены лекарство, назвав её излечивающей сывороткой.
– Вы порцию радиации хапнули, - пояснила та, что делала мне укол, - а сыворотка выведет всё их организма без вреда и последствий. Да и от вирусов всяких защитит.
Я почувствовала облегчение от её слов. Хорошо, что решили побеспокоиться о нашем здоровье.
– Партия пленных готова к отправке!
– крикнул один из сопровождающих.
– Скованы и не смогут бежать. Сажайте в автобус!
– А мы?
– забеспокоился Борис, непроизвольно глянув на меня, а потом перевёл взгляд на Макса.