Право на жизнь
Шрифт:
Глава 49.
Очнулся он уже в большой ярко освещенной комнате. Повсюду громоздились разнообразные железяки, непонятного предназначения механизмы и еще куча всякой всячины. Рядом стоял Протокл, сияющий, как месяц в новолуние. Рядом стояли безразличные ко всему стражники, похожие на деревянных истуканов. Возле странной с большими колесами, кровати суетился пухленький лысый мужичок.
— Ну, Петр, все готово? — Озабоченно спросил старик.
— Да, можете укладывать вашего варвара. Дыба уже заждалась! — Радостно проговорил лысый.
Данила чувствовал
— Ну что, варвар, не хочешь пообщаться? — Злорадно усмехнулся Протокл. — Еще не поздно все рассказать!
— Дык, я все рассказал, — пожал плечами Данила. — А куда это вы меня привязываете?
— Сейчас все узнаешь! — Крикнул лысый.
К запястьям привязали толстые плетеные веревки, то же самое проделали и с ногами. Данила почувствовал, как тело напряглось, натянулись мышцы и жилы. А злобный лысый человечек медленно неторопливо вращал колесо над головой. Веревки натягивались все сильнее и сильнее. Данила уже чувствовал, как вытягиваются мускулы, тело неестественно распрямляется. Это было даже приятно, похоже на массаж. Так надоело ходить согнутым, а тут распрямляют. Наверное перед пытками жертву сначала изнеживают, чтобы так сказать, в полной мере ощутить контраст. Данила блаженно улыбнулся, видя как подозрительно вытягиваются рожи у собравшихся.
— Тяни сильнее! — Рявкнул Протокл.
— Не могу, — признался лысый. — Дальше не тянется.
Протокл зарычал от негодования.
— Ну так помогите ему! — Крикнул он на невозмутимых стражников.
Те принялись исполнять приказание. Теперь колесо уже принялись тянуть втроем. Веревки скрипели, стражи пыхтели от натуги, стирая рукавами выступивший пот, а варвару хоть бы хны, лежит себе, улыбается. На миг Протоклу показалось, что это он от боли так скалится. Подошел, спросил.
— Ну, ничего сказать не хочешь?
— Да нет, — признался Данила. — Но я благодарен тебе, Протокл. Хорошо здесь у вас, вон, ребята молодцы, все косточки мне поразмяли.
В глазах старика читалось неразбавленное бешенство. Он еле сдерживался, чтобы не вцепиться Даниле в глотку.
— Тяните сильнее! — Крикнул он, услышав звонкие хлопки.
Толстые, в два пальца толщиной, веревки, лопнули, как гнилые лоскутки.
— Хозяин, веревки лопнули, — виновато пробормотал лысый.
— Так поставьте новые! — Вскричал маг.
— Новых нет. Никто и не знал, что они могут понадобиться. Они же были крепкие, мечом не перерубишь. Да что там, мечом, топор их не брал!
— Ну вот, а этот варвар взял, — прорычал Протокл.
Данила в это время поднялся, стряхнул оборванные куски, обиженно покосился на мага.
— Это все? Больше не будет? — Удивился он.
— Будет! Теперь настоящая пытка будет! Тащите его сюда.
Данилу притащили к странному деревянному стулу, усадили. Руки закрепили в жутких железных колодках. Протокл ходил рядом, довольно хмыкая. Встретив недоумевающий взгляд варвара, пояснил.
— Это старая заморская пытка. Жертве медленно выдирают ноготь
Данила сглотнул слюну. Дикую, а уж тем более ни с чем не сравнимую боль он совершенно не хотел испытывать. А маленький лысый мужичок уже тащил огромные черные клещи. Данила почувствовал, как что-то холодное вцепилось в палец, дернулся от неожиданности. Протокл довольно улыбнулся, но улыбка сползла с его лица. Лысый вцепился в клещи, упирался ногами в стул и пыхтел.
— Не выдирается! — Обиженно пробормотал он. — Ты уверен, хозяин, что этот варвар — человек?
— А кто же еще! Просто дикий, необразованный. Варвар он и есть варвар!
— Но ногти у него не выдираются.
— Так попробуй сломать!
Лысый потужился несколько минут, сдался, выронив клещи. А Данила как ни в чем не бывало сидел на стуле, сощурившись, ожидая, когда же начнется та самая, болезненная пытка.
Протокл выругался. Бросил бешеный взгляд на Данилу, приказал.
— Готовьте расплавленный свинец и воронку. Будем заливать ему глотку.
— Но как тогда ты будешь его допрашивать, хозяин? — Осведомился лысый.
Маг окончательно сошел с ума. С пальца его сорвалась молния, пролетев рядом с головой Петра. Не будь он лысым, точно бы подпалило волосы. А может потому и лысый, что однажды уже подпалило… Молния пшикнув, ушла в каменную стену. Та растрескалась, побелела. Стражники судорожно взглотнули, ощутив, что такая вот молния попадает в одного из них. Наверное, даже мокрого места не останется. Так, горстка пепла в лучшем случае.
— Я не буду его допрашивать! Я просто волью ему в глотку свинец!
Данила не слишком хорошо знал, что такое свинец, но то, что он должен быть горячим, не слишком его радовало. Горячим он предпочитал мясо, еще желательно с ароматной корочкой, но совсем не какой-то подозрительный свинец. А в котелке уже что-то кипело и бурлило. Вокруг него суетился лысый мужичонка, раздувая мехами огонь.
Пытки уже начали забавлять Данилу. Неужели ромеи настолько тонкокожи и слабы, что на них действуют эти игрушки? Хотя не зря говорят, городские жители становятся разнеженными и слабыми. Удобная легкая жизнь расслабляет, превращает людей в студни, жирные куски мяса без желаний и стремлений. Вон, даже у стражей-ромеев ручки белые, как у младенца. Не чета Даниле, ладони которого в мозолях и шрамах, да и на теле нет живого места. То следы стрел, то шрамы оставленные клинками врагов. Шрамы украшают мужчину. А эти женоподобные атлеты ни на что не способны, кроме как вертеть подтянутым задом, дурам на загляденье.
— Готово! Вскипел! — Закричал Лысый. — Сейчас, я иду!
В горшочке плескалось что-то очень горячее, и пахло отнюдь не мясом. Данила уже зажмурился, приготовившись всеми силами отбиваться, но тут случилось совсем уж невероятное. Лысый поскользнулся на брошенном Данилой обрывке веревки и упал. Горшочек вылетел из рук и грохнулся в двух шагах от мага. Протокл взвыл, подскочил на месте. Волна жара прошлась по ногам, опалив волоски и поджарив кожу.
— Довольно пыток! — Взревел он. — Нож, дайте мне нож, я перережу ему глотку!