Право на жизнь

Кетчам Джек

Все, что нужно сделать, это достать его ключи,– подумала она.
– Вставить ключ в замок зажигания и уехать. И на этом все закончится. Конец всему этому. У тебя есть оружие. Он не сможет остановить тебя. Он больше не сможет причинить тебе вреда.

Просто найди ключи.

Но когда она дошла до гостиной, повернулась и увидела, как он входит через черный ход, захлопывает дверь, останавливается на площадке у лестницы в подвал, видит в его руке старый когтистый

молоток, видит, как он смотрит на Кэт, развалившуюся на столе, и видит, как его лицо темнеет от знакомого румянца ярости, она уже не хотела искать никаких ключей.

Сара почувствовала, как ее собственное лицо исказилось в крике, как внезапно дико забилось сердце, и она подняла револьвер и выстрелила дважды. Револьвер подпрыгнул в ее руках, и щепки отлетели от дверного косяка, а когда он присел и отступил к двери, она выстрелила еще раз, на этот раз ниже. Пуля откинула его спиной на дверь, и яркая артериальная кровь хлынула из его бедра, а он кричал "нет, нет, нет", но она едва могла расслышать за ревом в своих ушах. Его лицо стало тошнотворно, трусливо белым, когда она шагнула вперед и снова вперед, держа оружие перед собой, и поняла, что ревет. Сара наблюдала, как он пытается съежиться в углу, словно уменьшаясь в размерах, пытаясь скрючиться в углу - змея– и сделала еще один шаг, будучи уверенной, что на этот раз у нее все получится абсолютно правильно. Повинуясь приливу своих собственных инстинктов в этот единственный идеальный момент она выстрелила ему в грудь. Потом еще раз. И еще. Стреляла и стреляла.

Смотрела, как он падает на пол.

Смотрела, как он размазывает свою грязную смерть по стенам.

Видела, как моча пропитала его штаны и растеклась под ним.

Видела открытый рот, распахнутые глаза и яркую кровь. И чувствовала, как пинается ребенок.

Глава 16

Нью-Йорк

10 ноября 1998 года

– Грег.

– Привет, Сара.

Они уже несколько раз разговаривали по телефону, но пока еще не виделись. Ей было слишком тяжело встречаться с ним.

Сейчас было все еще тяжело. Но она была рада все же его повидать.

Он выглядел старше, но и она тоже. Зеркало в больничном туалете ясно показало ей это сегодня утром. Лицо, смотревшее на нее, было осунувшимся и бледным, а на лбу проступили морщины, которые она не помнила, чтобы видела вчера.

– Мама? Не могла бы ты оставить нас на минутку?

Ее мать оставалась в больнице все это время.

Отец - нет.

– Конечно, дорогая.
– Она похлопала Сару по руке и поднялась со стула.
– Рада тебя видеть, Грег.

– Я тоже рад увидеться, миссис Фостер.

Дверь за ней закрылась, и они просто смотрели друг на друга, улыбаясь.

В телефонном разговоре было слишком много слез. Слишком много сожалений и извинений. Он оставался со своей женой и сыном. Он был предан им. Конечно, он был предан.

Он винил себя в том, что не нашел ее, что потерял надежду когда-либо найти ее. Он пытался, видит Бог. Он и ее мать месяцами оббивали пороги полиции. Конечно, он пытался. Он был хорошим человеком.

Хорошо, что сейчас я могу улыбнуться ему.

– Ты видел ее?

– Она прекрасна, Сара. Как и ее мама. Она похожа на тебя.

– Она действительно красивая, не так ли?

– Да.

Она похлопала по кровати.

– Присядь. Поговори со мной.

Он подошел и сел.

– Ты в порядке?
– спросила она.

– Я в порядке. Вопрос в том, в порядке ли ты?

– Я в порядке. Немного устала. Я пробыла там чуть больше двух часов. С Дэниелом было больше четырех. Думаю, она хотела выйти. Черт, я не виню ее. Но я имела в виду, что теперь ты не против... всего этого?

– Конечно, нет.

– Диана? Алан?

– Ну, как я тебе уже говорил, Алан сначала был очень расстроен. Но он уже знал о нашей связи, но не о твоей беременности. Я думаю, он успокоился. Я знаю, что Диана тоже.

– Ты уверен?

– Она говорит, что хочет познакомиться с тобой. И с ребенком. Как ты к этому отнесешься?

Насколько цивилизованными мы станем?– вот о чем он спрашивал.

– Я не знаю, Грег. Дай мне немного времени. Дай мне подумать об этом, хорошо?

– Конечно. Конечно.

Он сидел и смотрел на нее, и она видела, что его глаза стали грустными, и когда он потянулся и взял ее за руку, его глаза говорили: "Это правильно?", а она отвечала своими глазами: "Да, это правильно", в то время как они были залиты слезами. Они оба все еще улыбались, и она подумала: "Да, я все еще люблю тебя тоже, всегда любила".

– Я все еще люблю тебя, Сара. Всегда буду.

– Я знаю.

Он заплакал. Она сжала его ладонь.

– Мы ведь не так уж ужасно поступили, правда?
– Его голос ломался от горя.

– Нет, Грег, нет. Мы любили друг друга, и я не думаю, что это было ужасно, правда? Правда. И сейчас ты поступаешь правильно. Ты знаешь, что делаешь. Ты нужен Алану. Ты нужен Диане. И мы в порядке, ты и я. Не так ли?

Он вытер слезы со своей щеки и кивнул.

– А что насчет тебя?

Она засмеялась.

– Думаю, я буду очень занята некоторое время.

Она собиралась вернуться к преподаванию, когда сможет. Грег тоже это знал.

– Да. Думаю, так и есть. Тебе понадобится какая-нибудь помощь? Что-нибудь, что я могу сделать, я имею в виду?

– Нет, во всяком случае, не сейчас. Со мной моя мама, и мы справимся. Обсуди это с Дианой, если хочешь. Посмотрим, насколько ты действительно хочешь быть вовлеченным в отцовство. Потом мы поговорим, ты и я. Не торопись. Посмотрим.

Он снова кивнул, а потом некоторое время молчал.

– Я слышал, она наконец-то умерла, - сказал он.
– Эта сука. Кэтрин.

– Она так и не вышла из комы.