Право на жизнь
Шрифт:
Старик оставил за дверью небольшую сумку, грубо сшитую из плотного брезента, и ушел. Где-то в глубине соседней комнаты скрипнули и бахнули те самые двери. Я оделся, обулся и распихал по карманам патроны к обрезу и магазины ПМки. Проверил, полон ли магазин в самом пистолете, передернул его затвор, поставил на предохранитель и сунул в правый карман куртки. Потом накинул лямки рюкзака на плечи, в обрез вставил два толстых красных патрона и уверенным шагом вышел из комнаты.
Оставленную за дверью сумку я попытался подхватить на ходу одной левой, но не тут-то было. Торбочка оказалась тяжелой, как якорь небольшой яхты, и мне пришлось перекидывать ее лямку через
Я прошел вдоль стен трех небольших проходных комнат, которые больше напоминали секции широкого коридора военного бункера или старого бомбоубежища. Коридор этот был кольцевым, и если он был наружным, то на глаз, судя по закруглению стен, в диаметре этот уровень бункера был не менее двух сотен метров.
В каждой секции коридора было еще по одной закрытой железной двери, ведущей в другие залы убежища. Балки, перекрытия, старая кирпичная кладка, герметичные двери, толстые кабеля электропроводки, раритетные взрывозащищенные осветительные плафоны — все это старье здесь присутствовало вперемежку с достаточно современными вещами.
Вот только что заметил девятнадцатидюймовый лэптоп в небольшой нише и рядом запыленное, но современное эргономичное кресло. А справа от ниши серели две евророзетки и гнездо под кабель локальной компьютерной сети. И хотя кабельные сети в обычном мире у меня уже вызывали разве что ироничную улыбку, тут, в Зоне, их использование могло быть вызвано крайней нуждой. Мало ли, может быть, тут где-то хитрый генератор притаился, забивающий все радиосигналы.
Под ногами то и дело потрескивали осколки оптических дисков. Несколько разбитых вдребезги клавиатур и компьютерных «мышек» были сметены в кучку под стену, а по углам стояли пирамиды коробок из-под разного рода офисной техники. И завершал все это разнообразие большой ЖК-монитор, подвешенный в верхнем углу одной из комнат на вполне современном крепеже. На дисплее бегали какие-то цифры и светились разноцветные столбики диаграмм. Один из этих столбиков, самый толстый и, видимо, самый важный, был еле-еле заполнен зеленым цветом. «8 %» — ярко горела цифра прямо на диаграмме.
Кроме этого на глаза еще попались разнообразные припасы, какие-то непонятные ящики, мешки, армейская радиостанция и большая клетка с обыкновенными курами. Все остальное было заботливо укрыто от посторонних глаз брезентом и непрозрачной пластиковой пленкой.
Каждый раз, выходя из комнаты, я закрывал за собой все запоры железных дверей, как и просил дед. За последней дверью было наполовину заваленное помещение. Некогда это был тамбур-шлюз, но вторая его дверь, которая вела наружу, сейчас валялась в углу помещения и была выгнута полусферой. Прохода видно не было, обвалившиеся конструкции полностью закрывали его. И теперь единственным выходом отсюда был пролом сверху в железобетонном перекрытии. Ржавая лестница вела вверх, на поверхность. И как я здесь вчера спустился? Просунув обрез за лямки рюкзака на груди, я вскарабкался наверх.
Внутреннее убранство хатки деда, как и вид всех прочих строений в Зоне, вызывало тоску. Все на первый взгляд было заброшено и покрыто слоями мусора и пыли. Исключением была только печь, на которой дед готовил еду.
Я вышел наружу. Утренняя прохлада коснулась лица и защипала нос. Дед стоял у калитки и осматривал через бинокль окружающее пространство. Я подошел к нему и стал рядом, молча, в ожидании дальнейших указаний. А старик, не обращая на меня внимания, все стоял и смотрел в бинокль, как будто впервые все это созерцал. Вдруг во мне колыхнулось странное чувство тревоги. Ощущение того, что все не так, как должно бы быть…
И действительно!!!
Я крутился как юла, округленными от изумления глазами шаря вокруг, по прилегающему пространству. Кроме тех высоких кедров, что я приметил накануне, вокруг не было ни единого деревца. Куда-то полностью исчез весь тот густой лес, который только вчера стоял здесь повсюду стеной. Теперь везде, до самого горизонта, простирались камыши и топи. Неизменной осталась лишь холмистая пустошь внутри огражденного кедрами пространства, даже тот холм с упавшим вертолетом остался на месте!
И я готов был поклясться, что видел, как под корпус погибшей машины юркнула та самая человекоподобная тварь в противогазе, которая недавно чуть не убила меня.
Глава одиннадцатая
ПРОЕКТ «АБСОЛЮТНАЯ КРЕПОСТЬ»
— Да что ж это такое?! Что случилось?! Куда делся лес? Где мы?
Я не знал, что и как еще спросить, чтобы в голове стихла буря изумленных мыслей.
Я продолжал паниковать, осматривая окрестности, и выстреливать вопросы, некоторые вслух, а некоторые, в основном состоящие из матов, про себя. Как же это так? Что за бред? Вот же хатка, погреб, кривой забор, все как и раньше — «третья улица Строителей, дом двадцать пять, квартира двенадцать». Только это уже не «Москва» и даже не «Ленинград», а какой-то «Чукотский автономный округ»!
— Чего я еще не знаю, батя?!
Я задал последний, контрольный вопрос, после серии абсолютно идиотских, извергнутых из глубин души высоким давлением эмоций.
— Лучше скажи мне, сына, что ты вообще знаешь о Зоне, а я тебе постараюсь растолковать все остальное. — Дед оторвался от бинокля и взглянул на меня с добродушной улыбкой на морщинистом лице. — Правда, для меня будет проще, чтоб ты позабыл все, что до этого узнал. Переучивать — оно всегда труднее, чем с белого листа учить. Ну чего, готов, орел?
— К чему именно? — Я стоял и все еще пытался дать произошедшему любое логически приемлемое объяснение, но тщетно.
— Я тут подумал, если не могу сам тебя провести к кордону, то хоть попытаюсь обучить в должной степени, чтобы ты смог до него как-то доползти самостоятельно. — Старик спрятал бинокль под свою необъятную телогрейку. — И вопросы придержи до поры. Ответы на многие из них придут сами. А чего подсказать нужно, так это я с радостью, но понемножку делать буду. Информация, она тоже может и лекарством, и ядом быть для головушки. Все зависит от дозы и последовательности ее употребления. Ну чего, поехали?
Дед моего ответа ждать не стал, спустился вниз с холма и направился к едва видневшейся тропинке. Ступил на нее, но, не пройдя по ней и десяти шагов, остановился. Я догнал его и выглянул из-за плеча старика. Впереди, прямо на протоптанной дорожке, кружилась листва, причем и малейшего ветерка не наблюдалось. Над землей знакомо пульсировал воздух, выдавая присутствие аномалии.
— Какие выводы делаем? — не оборачиваясь, спросил меня житель Зоны дед Михей, брат-близнец деда Михея с рынка.