Право первого хода

Голубев Сергей Александрович

– Цыпа, цыпа, цыплятки… – прошептал Макс, опускаясь на корточки.

– Да может, хватит уже? – возразил Вадим. Возразил, правда, надо честно сказать, достаточно неуверенно. К чему, в самом деле, отказываться от того, что само идет в руки?

– Да ладно, ладно… Чего ты?.. Да не маячь, пригнись. – громко зашептал Макс в котором охотничий азарт пересилил даже начинающуюся ломку.

Макс же и испортил все дело. Терпения все же не хватило, да и предыдущая легкая добыча развратила его, добавив наглости и лишив чувства опасности. Так что когда,

минут через десять парочка вышла из машины и мужик, усадив бабу на капот, начал, не прерывая поцелуев, расстегивать ремень на брюках, Макс, не утерпев, выскочил из укрытия и, видимо решив на сей раз сам сыграть главную роль, громко сказал, подходя к машине:

– Та-ак, уважаемые!.. Что это у нас тут происходит?

Подошедший следом Вадим встал чуть поодаль, решив дать возможность Максу побыть первым номером. Раз уж ему так хочется. Шире дорогу молодым кадрам!

– Ну-ка, попрошу документики, гражданин! – все больше входя в роль продолжал наступление Макс. Теперь он светил фонариком прямо в лицо мужику.

Тот заслонился ладонью и сделал шаг в сторону.

Вадим поднял фотоаппарат и пару раз щелкнул вспышкой. Девица соскочила на землю и стала тихонько подкрадываться к дверце. Макс перевел луч света на нее и заорал:

– Куда?! Стоять на месте!

– Кто такие? – спросил мужик, делая шаг вперед. И было в его голосе что-то такое, что очень не понравилось Вадиму. Вернее чего-то в нем не было.

Страха в нем не было, вот чего, понял Вадим. И это его насторожило. Похоже, тут могут возникнуть осложнения. Макс же, кажется, ничего не чувствовал.

– Милиция, – ответил он мужику. И добавил. – Ну, так как насчет документов?

– Минуточку. Из какого отделения?

Не ожидавший такой наглости Макс опешил и растерялся.

–Твое какое дело, бля? Документы давай!..

– Спокойно, гражданин. – Пришел на помощь Вадим. – Мы из двенадцатого отделения, старший оперуполномоченный Семенов. Мы тут насильника разыскиваем. Маньяка. Так что не надо дергаться и качать права. Покажите документы. И девушка тоже. Надеюсь, – добавил он, – она совершеннолетняя?

– Так, ну что ж, понятно. – Спокойно сказал мужик. – Документы… конечно… – Говоря это он тихонечко, почти незаметно глазу двигался и теперь вдруг оказался возле самого Макса. Он не повышал голоса, не делал угрожающих движений, все так же спокойно он сказал: – Сейчас. – И Макс вдруг дернулся и повалился куда-то вбок, в темноту.

Вадим застыл на мгновенье, пораженный увиденным. Фонарик упал и теперь мужик был виден смутно, силуэтом на фоне бледного ночного неба. Видно было, как он развернулся, после чего раздался его голос:

– Наташа, в машину!

Кажется, он собирался сваливать. И пусть! – подумал Вадим.

– Пусть уходит. Надеюсь с Максом все в порядке?..

Слышно было, как девушка забралась внутрь автомобиля. Этот петушок, оказавшийся на беду блюстителей

нравственности, бойцовым, направился туда же. И тут из травы как раненый солдат навстречу вражескому танку поднялся и встал на нетвердые ноги Макс.

– Куда, сука?!. – зловеще выдохнул он. В наступившей на мгновенье, как показалось Вадиму, абсолютной тишине, заглушившей даже несмолкаемый и ровный, как шум в ушах, шелест ветвей над головой, прозвучал звонкий металлический щелчок и в руке Макса бледно сверкнула узкая полоска стали.

– Все, кранты!.. – почему-то пронеслось в голове Вадима, хотя это было еще далеко не все, напротив, все еще только начиналось. Но какая-то странная апатия и усталость вдруг навалились на него, разом обездвижив.

Да и все равно, он был слишком далеко, а то, что начиналось, происходило слишком быстро, почти мгновенно. Оба – Вадим видел это каким-то обострившимся зрением, зачем-то подаренным ему на это растянувшееся мгновенье взамен способности двигать собственным телом, – оба, и Макс, и этот мужик одновременно оказались возле машины. Послышались звуки борьбы: удары, яростный хрип, металлический звук хлопнувшей дверцы, чей-то – Вадим не разобрал, чей – отчаянный мат… Слышно было, как взвизгнула девица, опять мясистый звук удара и вдруг, сквозь хриплое дыханье не очень громкий крик. Кричал этот, из машины:

– Назад, сука!.. Назад, я сказал! Убью!

И сразу вслед за этим прозвучал звук, который невозможно спутать ни с каким другим – звук выстрела. Потом еще один.

И наступила тишина.

На все том же равнодушно-сером фоне неба застыл теперь один силуэт. И этот силуэт принадлежал не Максу. Это Вадим хорошо понимал, хотя лица не видел. Пистолета у Макса не было. И силуэт этот, постояв несколько секунд и, видимо, поозиравшись по сторонам, двинулся в сторону слабо светящегося пятна в траве: к тому месту, куда упал фонарик, оброненный Максом.

Луч света метнулся по сторонам, мельком зацепив и Вадима, застывшего в оцепенении и скрытого ветками кустарника.

– Эй, ты, второй! Выходи! Сам выходи, я тебя все равно вижу. А то застрелю.

– Врет. – Понял Вадим. – Нет уж…

Тот еще пошарил фонариком по кустам и, светя себе под ноги, направился к машине. Там уже стояла его девица. До Вадима донеслись их тихие голоса. О чем-то они переговаривались, присев на корточки и разглядывая в свете фонарика то, что лежало рядом. То, что они разглядывали и было, видимо, Максом.

О чем они говорили Вадим не слышал. Похоже мужик эту девку о чем-то просил, а она не соглашалась. В голосе ее все явственнее слышались истерические нотки. Потом он вскочила, крикнула что-то неразборчивое и бросилась в темноту, прочь от машины. Мужик, крикнув: – Постой! Да постой же!.. – бросился за ней.

Конечно, он догнал ее. Догнал и привел назад. Хлопнули дверцы, взревел мотор, вспыхнули фары. Они уехали, мигнув Вадиму на прощанье задними стоп-сигналами. Вадим перевел дух и повалился на землю.