Право сильного
Шрифт:
…Ерзиды, охраняющие пленниц, страдали от холода точно так же, как и их покойные сородичи. А вот грелись совсем по-другому: один носился по двору с саблей, явно отрабатывая какую-то связку, а второй, стоя на крыльце, то натягивал, то отпускал тетиву.
Полюбовавшись на мастера клинка и удостоверившись в том, что он отрабатывает одну и ту же последовательность движений, я жестом показал Клешне на 'лучника', жестами объяснил, что и как он должен сделать, затем описал Бродяге его задачу, а сам пополз вдоль забора
Выбор места был не случаен: каждый раз, 'срубив' голову последнему воображаемому врагу и завершив 'бой', мой будущий противник забрасывал саблю в ножны и неторопливо возвращался на исходную. Где снова разворачивался лицом к забору, настраивался на действие и 'внезапно' атаковал.
'С такой скоростью только ворон пугать…' — ворчливо подумал я, дождавшись начала очередной атаки, потом сообразил, что не только копирую интонации Кузнечика, но и ищу в движениях ерзида технические огрехи и заставил себя сосредоточиться на будущем действии. Вовремя — как только степняк закончил связку и вернулся на место, со стороны соседней избы послышался еле слышный шорох.
Оба степняка мгновенно забыли про тренировки, повернулись на подозрительный звук и одновременно потянулись за клинками.
Дождавшись, пока 'мастер клинка' повернется ко мне спиной, я скользнул к нему вплотную, заткнул левой ладонью рот, а ножом, зажатым в правой, на полной скорости провел Двойное Касание — сначала перерезал связки на локтевом сгибе, а затем перехватил горло.
Клайд прикончил своего на мгновение позже. Затем оттащил содрогающееся тело к сараю и метнулся к забору, от которого было видно стойбище.
'Я — внутрь…' — жестом показал я возникшему из темноты Бродяге, бесшумно подошел к единственному окну и осторожно рассек ножом затягивающий его бычий пузырь.
На меня тут же пахнуло гнусной смесью запахов крови, мочи и, почему-то, прогорклого масла. Набрав в грудь чистого воздуха, я взлетел на подоконник, нащупал ногой пол, присел на корточки, вгляделся в кромешную тьму и еле слышно прошептал:
— Выведу всех. Только не шумите, ладно?
Тишина, царившая в доме, мгновенно взорвалась охами, шорохами и негромким скрипом.
— Я справа. В шаге от твоей ноги. Сижу, прислонившись к стене… — почти неслышно выдохнули из темноты.
Я повернул голову на звук голоса, до рези в глазах вгляделся во тьму и вскоре увидел что-то вроде силуэта.
Подобрался поближе, провел рукой по ногам, нащупал спутывающие их сыромятные ремни и перерезал их одним движением ножа.
— Руки связаны за спиной… Затекли… Почти не чувствую… — пожаловался тот же голос, а через миг зашептали все.
— Я - слева… Я — перед вами… Я лежу у печи…
— Тихо! А то не вытащу никого!!! — пригрозил я, избавил девушку от ремней и добавил: — До моего распоряжения не вставать, не говорить и не дышать. Можно растирать
— Сижу, молчу и не дышу… — тихонечко хихикнула девица и действительно замолчала.
Я метнулся к следующему силуэту, по моим ощущениям, лежащему лицом вниз, нащупал ремешок на щиколотках, поддел его ножом и замер, услышав шепот Бродяги:
— Сюда идут. Двое…
— Сами справитесь?
— Да. Просто в окно не выглядывайте!
Девушка, которую я пытался освободить, задрожала мелкой дрожью.
— Двое — это совсем немного… — шепнул я, успокаивающе провел рукой по ее бедру и мысленно выругался: ткань платья стояла колом!
'Ссильничали, твари!!!' — угрюмо подумал я, а вслух, конечно же, сказал совсем другое: — Мы вас выведем. Всех. Обещаю…
Дрожать девушка не перестала. Но на спину перевернулась. И, чуть слышно застонав, принялась растирать запястья…
…Ждать, пока все девушки смогут самостоятельно ходить, было рискованно, поэтому как только Отт сообщил, что 'гости' уже никому и никогда не помешают, я поднял с пола первую девицу и помог ей вылезти в окно. Следом за ней, только на руки к Клайду, отправилась и вторая. А я, посадив на подоконник третью, повернулся к остальным:
— Отнесем к лесу этих троих и вернемся…
— Точно-точно вернетесь? — тоненько спросили от печи.
— Обещаю…
— Я могу идти сама… — хрипло выдохнула тетка, которую ерзиды бросили у самой двери.
— И я тоже…
— Пойдете. Сами. Когда я вернусь. Договорились?
— Хорошо, ждем…
Я вылетел наружу, подхватил девушку на руки и, скользнув за угол избы, двинулся к лесу.
Всю дорогу до опушки моя ноша сидела тихо, как мышка. А когда я нырнул между деревьев, добрался до полянки, на которой уже стояли ее подруги, потянулась ко мне и несмело поцеловала в небритую щеку:
— Спасибо. Я этого никогда не забуду…
— Только не вздумайте повторить эти слова при ее светлости… — хохотнул Клешня и, не дожидаясь моей реакции, унесся обратно в деревню.
— А 'ее светлость' — это кто? — заинтересованно спросила девушка.
— Моя любимая супруга… — поставив ее на ноги, буркнул я. — Илзе Утерс, графиня Мэйсс…
— Утерс?! А вы… вы Законник? Ой, я хотела сказать, граф Аурон Утерс?!
— Угу…
Девушка упала на колени, как подрубленная:
— Ваша светлость, я…
— Потом. Когда вытащу всех… — буркнул я и, повернувшись к ней спиной, рванул в темноту…
…За второй заход мы вытащили пятерых: троих принесли, а двое доковыляли до лесу сами. За последней пленницей, девушкой, истерзанной до полной неспособности самостоятельно передвигаться, сбегал Отт. А когда вернулся, со стороны стойбища раздался сначала дикий вой, а затем многоголосый рев 'Алла-а-а!!!'